срочно отправила приглашение императорской чете посетить 16 апреля Лондон. Таким образом, опасный визит в Крым был снят с повестки дня. В общем, как правильно отметил современник этих событий, подводя итоги 1854 г.: «Россия начала защитою других — кончает самозащитою. Франция обещала победы — терпит неудачи. Англия рассыпалась в угрозах и пришла к сознанию бессилия. Германия хотела управлять делом и второстепенно идет за другими».
Под Севастополем продолжались ежедневные тяжелые позиционные бои, 7 (19) марта 1855 г. на Малаховом кургане был убит контр-адмирал В. И. Истомин. Переговоры в Вене зашли в тупик, Россия согласилась с требованием относительно свободы навигации по Дунаю и с изменением режима покровительства над Дунайскими княжествами, но категорически отказывалась принимать остальные требования союзников. Последние включали в себя не только уничтожение укреплений и верфей Севастополя и других русских прибрежных крепостей, ограничение русских военно-морских сил на Черном море, но и размещение союзных военных кораблей в устье Дуная и на Босфоре, назначение консулов во все основные южные порты России для наблюдения за ними, предоставление султану права допуска союзных флотов в Черное море в тех случаях, когда оно сочтет их присутствие необходимым. При этом Россия должна была отказаться от права отправки своих судов в Средиземное море.
Теперь уже союзники решили перейти к действиям, чтобы дать своей дипломатии в столице Австрии дополнительные козыри. С 28 марта (9 апреля) по 6 (18) апреля 1855 г. они подвергли Севастополь бомбардировке. С ноября 1854 г. количество русских орудий на оборонительных позициях значительно увеличилось. Теперь против батарей противника могло быть использовано 466 орудий и 532 орудия были предназначены для фланговой, тыльной и внутренней обороны укреплений. Союзники также укрепили свой осадный парк. Французы имели 393, англичане — 148 орудий. Численное преимущество противника усиливалось и превосходством в огнестрельных запасах. С установлением надежной навигации по Черному морю противник начал преодолевать кризис снабжения. К началу бомбардировки англо-французы имели в среднем по 600 выстрелов на пушку, по 500 на мортиру и по на 400 гаубицу. С другой стороны, весенняя распутица значительно осложнила русское снабжение, и в Севастополе имелось в среднем по 300 зарядов на орудие.
В условиях зарядного кризиса и в ожидании штурма командующий русской артиллерией распорядился ограничить расход боеприпасов 5 выстрелами в сутки на орудие, имея в неприкосновенном запасе по 40 выстрелов на орудие. Противник вел обстрел днем и ночью, выстрелы орудий, по словам переживших это, слились в один сплошной вой. Экономия в выстрелах остро чувствовалась гарнизоном. Только в течение первых суток обстрела французы выпустили около 30 тыс., а англичане — около 4 тыс. снарядов, на что гарнизон ответил им 12 тыс. артиллерийских выстрелов. Всего же за время бомбардировки приблизительно на 160 тыс. выстрелов противника русские войска ответили 80 тыс. выстрелов. В ходе обстрела французы потеряли 1585, англичане — 265 чел., общие потери гарнизона составили 6130 чел. Гарнизон, постоянно готовившийся к отражению атаки, вынужден был держать пехоту на укреплениях.
Решительных результатов союзники так и не достигли. Было подбито 15 русских орудий, 13 станков, повреждено 23 платформы, завалено 122 амбразуры. Тем не менее к концу бомбардировки положение Севастополя стало угрожающим. Причиной тому был недостаток пороха. К 31 марта (12 апреля) на некоторых русских батареях осталось не более 75 зарядов, в складе гарнизона хранилось 4726 пудов пороха, в то время как ежедневно расходовалось 2200 пудов. Только к 8 (20) апреля ожидался подход транспорта с 9800 пудами пороха, что могло исправить ситуацию лишь на время. К 3 (15) апреля порох на складах начали доставать даже из ружейных патронов, и всё равно запас равнялся 85 тысячам выстрелов, то есть приблизительно только по 190 на орудие. Исключая увеличенный неприкосновенный запас в 50 зарядов на орудие, который артиллеристы должны были сохранить на случай штурма, этого хватило бы ненадолго, максимум — на 7 дней. 3 (15) апреля Горчаков был готов отдать приказ совершенно прекратить стрельбы и ждать атаки неприятеля.
В ходе заседаний конференции в Вене переговоры медленно, но верно заходили в тупик. Член австрийской делегации в личном разговоре с князем А. М. Горчаковым сказал: «Утомленные затруднениями в Крыму, союзники всегда будут видеть в Севастополе и вашем черноморском флоте постоянную угрозу и опасение относительно Босфора». 29 марта (10) апреля Нессельроде подтвердил в ноте на имя русского посла в Австрии отказ от требований союзников в отношении уничтожения Черноморского флота. 4 (16) апреля, получив этот документ, Горчаков немедленно известил о нем Буоля. Надежды на успех конференции, таким образом, провалились.
Уже в ходе ее работы французы активизировали свои действия по окончательному включению Австрии в коалицию. В Париже хорошо понимали, что достичь реализации «программы четырех пунктов» возможно только при условии полной дипломатической, а в случае необходимости — и военной поддержки Дунайской монархии. Ради этого Друен де Люис был готов пойти на уступку (или редакцию) союзной позиции и предложить нейтрализацию Черного моря. Эта инновация вызвала раздражение в Лондоне, но весьма понравилась Буолю. В Петербурге настороженно следили за реакцией Вены, в очередной раз ожидая ее выступления и надеясь на то, что Берлин сохранит свой нейтралитет. Это, безусловно, сказалось на положении под Севастополем.
Илл. 72 Осада Севастополя
Бои в Крыму и вокруг него
Осада Севастополя становилась всё более тяжелой для союзников, напряжение сил явно не соответствовало достигнутым успехам. В отсутствие военных вполне сгодились бы политические, и коалиция продолжала вести активную работу по своему расширению. Колебания нейтральной Австрии продолжались и их не могли не учитывать в Петербурге. Если каждый отбитый штурм Севастополя увеличивал нежелание Вены лезть в драку, то необходимость прикрытия сухопутной границы постоянно сказывалась на положении под осажденной крепостью.
5 (17) апреля 1855 г. император написал Главнокомандующему Крымской армией: «О пополнении Ваших пороховых запасов все распоряжения, по мере возможности, делаются; что же касается новых подкреплений, то кроме маршевых батальонов, из резервных бригад 10-й и 12-й дивизий, и передвижения одной из двенадцатибатальонных дивизий Лидерса, не нахожу решительно покуда никакого средства другим чем-либо Вас усилить. Впоследствии, когда Курское ополчение окончательно будет сформировано, то оно будет к Вам направлено. Оголять более Лидерса при могущей угрожать ему опасности, как от десанта у Николаева и Одессы, так и со стороны княжеств, считаю невозможным. Все остальные войска слишком отдалены от Крыма, чтобы вовремя туда поспеть. К тому надобно еще присовокупить, что переговоры венские, как кажется, вместо мира будут иметь результатом войну с Австриею. Предложения союзников таковы, что мы их принять не можем. Завтра должно решиться положение
