Бизнесмены и шпионы
Нейтральные страны, и особенно США, сказочно обогащались на войне. Сражающимся державам требовалось и оружие, и сырье, и продовольствие. Любая продукция, промышленная и сельскохозяйственная, получала сбыт по высоким ценам, возникало множество новых предприятий. Наша страна закупала необходимое ей через Центральную закупочную комиссию Китченера, для этого в Лондоне находилась русская миссия генералов Гермониуса и Беляева. Но поставки становились не только средством политического давления, а еще и крутых махинаций. Британские посредники накручивали прибыли в собственные карманы. Например, себестоимость пулеметов Кольта составляла $200, рыночная цена $700, а России они доставались по $1250.
В июне 1915 г. представитель министерства промышленности Медзыховский выступил в правительстве с докладом, что контракты через англичан просто разорительны. Совет министров решил налаживать связи с поставщиками напрямую, минуя комиссию Китченера. Для переговоров по данному вопросу министр финансов Барк направил в США свое доверенное лицо. Но этим лицом оказался… Олаф Ашберг. Глава шведского «Ниа-банка», через который вел дела Парвус, в правлении которого состоял большевик Ганецкий. Сам Ашберг из-за этого уже числился в «черном списке» британской контрразведки.
За океаном он вел переговоры с вице-президентом «Нэйшнл Сити бэнк оф Нью-Йорк» Мак-Робертсом, руководителями других финансовых корпораций, предлагая им от имени России новую схему взаимоотношений, без посредников. Договоренность была достигнута. Банк Моргана «Гаранти Траст» выделил кредит на 50 млн долларов, и осенью 1915 г. в США был создан русский заготовительный комитет генерала Сапожникова. Расчеты он стал осуществлять, естественно, через «Ниа-банк» Ашберга. А постоянным представителем российского министерства финансов в США стал Виленкин — родственник Шиффа, выполнявший эти обязанности во время Русско-японской войны.
Сверхвыгодными спекуляциями с военным снаряжением занялись и частные российские предприниматели. Особенно широко развернулся Абрам Животовский — дядя Троцкого. Он был купцом первой гильдии, акционером «Русско-Азиатского банка», компаньоном Путилова и того же Ашберга, учредил с ним совместную «Шведско-Русско-Азиатскую компанию». В Лондоне представителями Животовского стали несколько политэмигрантов, которые с началом войны переквалифицировались в бизнесменов, — Вениамин Свердлов, братья Александр и Григорий Вайнштейн. Они участвовали в сделках для миссии Гермониуса и Беляева, а в конце 1915 — начале 1916 г. отправились осваивать новое поле деятельности, в США. Еще одним сотрудником Животовского стал Соломон Розенблюм — он же Сидней Рейли.
Данные о нем противоречивы. Дело в том, что Рейли впоследствии создавал себе имидж супершпиона и выдумывал легенды о себе. Доподлинно известно лишь то, что в 1906–1914 гг. он жил в Петербурге, занимался спекуляциями. Его принял на службу Животовский и послал за границу. Рейли побывал в Японии, основав там филиал синдиката Животовского, затем стал его торговым представителем в Нью-Йорке. Но развернул и собственный бизнес, покупая и перепродавая оружие, сырье. По-видимому, Рейли и Александр Вайнштейн прежде знали друг друга. Они стали партнерами, их называли «бандой Рейли-Вайнштейна», их офис разместился по адресу Бродвей, 120. Офис Вениамина Свердлова расположился там же, он основал банковскую контору для перевода денег в Россию от американских родственников. С Рейли они стали закадычными приятелями.
Животовский, Ашберг и Рейли заинтересовали бизнесом крупных американских предпринимателей. Одним из них стал Мак-Грегор Грант. Он вошел вместе с ними в «Шведско-Русско-Азиатскую компанию», вместе с Ашбергом основал в Петрограде представительство своего торгового концерна. Но интересы Рейли отнюдь не ограничивались военным имуществом. Секреты тоже были ценным товаром. Когда Рейли начал работать на британскую разведку, неизвестно. Предположительно его завербовал в начале века в Лондоне суперинтендант Мелвилл — тот же, который вербовал Мархлевского, Петерса.
В Америке Рейли и Вайнштейн стали работать под началом капитана Твейтиса. Но связи поддерживались и с другими разведками. Рейли продавал немцам данные о русских военных заказах. Информацию о немцах продавал англичанам. Информацию об англичанах — снова немцам. Когда от эмигрантской, но патриотической газеты «Русский голос» поступили сведения, что представитель российской миссии полковник Некрасов — германский шпион, и Твейтису была поручена проверка, Рейли и Вайнштейн сумели выгородить Некрасова [78].
А затем британская разведка прислала в США нового резидента, Уильяма Джорджа Эдена Вайсмана. До войны он был банкиром. Точно так же, как резидента в России Сэмюэла Хора, Вайсмана принял в кадры разведки самолично шеф Интеллидженс Сервис «сэр К.» — Мансфилд Камминг. Его направили в Америку с особыми полномочиями. Ему предоставлялась полная самостоятельность, независимость от других ветвей спецслужб, подчинялся он напрямую только Каммингу.
Главной задачей Вайсмана было установить связи в правительстве и деловых кругах США, чтобы способствовать ее вступлению в войну на стороне Антанты. Официальным прикрытием резидентуры стала закупочная комиссия британского министерства вооружений. А для Вайсмана подобное прикрытие позволяло выгодно сочетать разведку с бизнесом, получая комиссионные с каждого заказа. Контакты с американскими банкирами и промышленниками он навел легко — Вайсман был «своим» в их среде. А Рейли и Вайнштейн перешли в его подчинение в двух качествах. С одной стороны, как компаньоны британской закупочной комиссии, с другой — как агенты.
Но если российские представители появились в США, то и в Россию поехали представители американских деловых кругов. Иследователи уже обратили внимание на странный факт. В июле 1914 г., едва прозвучали выстрелы в Сараево (хотя войны еще не было, обстановка казалась спокойной), из совета директоров крупнейшего в Америке «Нэйшнл Сити Бэнк оф Нью-Йорк» внезапно и без объяснения причин вышли два самых влиятельных банкира, Морган и Шифф. А потом «Нэйшнл Сити Бэнк» стал «мостом» для наведения связей с Россией. В сентябре 1915 г. он послал в Петроград своего представителя Г. Мезерва. И с первых же шагов на русской земле он проложил дорожку в кабинет министра финансов Барка.
Дорожка стала очень «протоптанной», в книге посетителей министра финансов имя Мезерва встречается чаще, чем любых других лиц [85, 98]. Американец закидывал удочки об открытии отделения «Нейшнл Сити бэнк» в России. Однако царь старался охранять национальный финансовый рынок от зарубежных банкиров. До сих пор в нашей стране действовал только один иностранный банк, «Лионский кредит». Мезерв поначалу не добился успеха. Тем не менее он оставался в России. Установил близкие отношения со многими банкирами, нефтепромышленником Нобелем и прочими столпами российского бизнеса. Как видно из отчетов Мезерва в штаб-картиру своего банка, он вел очень широкую экономическую разведку.
Появлялись и другие гости из-за океана. Осенью 1915 г. в Россию прибыл профессор Сэмюэл Харпер — тот самый друг Чарльза Крейна, возглавивший центр изучения нашей страны в Чикагском университете. Теперь он входил в ближнее окружение Вильсона, его считали ведущим экспертом по русским делам. Приеехал он вроде бы для изучения «общественных организаций». По работе в Чикагском университете он
