к самому крутому парню. Эх, хорошо же он меня тогда отметелил, только из-за воздушной тревоги и остановился.
— Господи, Клемент, зачем?
— Чтоб отвлечься. Уж лучше страдать от побоев, чем упиваться жалостью к себе из-за вечеринки у Томми.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Некоторые вещи действительно происходят только к лучшему, пупсик.
— В смысле?
— Следующий день я собирался прогулять, но на мне и так висело последнее предупреждение. Хочешь верь, хочешь нет, но пареньком я был смышленым и против школы ничего не имел. Уж точно не хотел, чтоб меня выгнали оттуда. Так что на следующее утро все-таки пошел, хотя не хотелось слушать восторги одноклассников после крутой вечеринки. Вот только оказалось, что переживать на этот счет не стоило.
— И почему же?
— На перекличке оказались только я и еще один пацан.
Впервые с начала рассказа Клемент поворачивается ко мне.
— Люфтваффе доставили Томми собственный подарочек на день рождения. Прямое попадание. И на перекличке тем утром я не оказался единственным только потому, что того парнишку вырвало за час до вечеринки, ну и мать его не отпустила. А всех остальных разнесло в клочья.
За многие годы мне довелось прочесть уйму романов с неожиданными поворотами. Все они и рядом не стоят с концовкой клементовского повествования.
— Я… Это ужасно.
— Ага. Ну как, пупсик, получила ответ на свой вопрос?
— Какой вопрос?
— Ты хотела знать, каково было жить во время войны.
Внезапно я ощущаю себя полной дурой. По прошествии времени вопрос представляется совершенно идиотским, как если бы я поинтересовалась у Клемента, как ему давешний тост с ветчиной и чеддером в «Старбаксе». И, помимо неловкости от собственной дурости, я еще и пытаюсь согласовать, по видимости, неподдельное переживание Клемента о трагическом событии с тем обстоятельством, что это попросту не может быть правдой.
В общем, сказать мне нечего, и я молчу.
Наконец, за церковной дверью раздаются голоса.
— Внимание, пупсик!
Из церкви выходят три мужчины и одна женщина, все пенсионного возраста, и бредут по лужайке к автомобильной стоянке.
— Должно быть, это звонари и есть, как думаешь?
— Пожалуй, да.
— Что ж, тогда за дело.
Клемент медленно встает, однако мои ноги менее склонны к сотрудничеству, и я так и остаюсь сидеть.
— Ну давай же, пупсик! — подгоняет он, хмуро глядя на меня сверху вниз.
В данный момент Клемент здорово напоминает мне великана из сказки «Джек и бобовый стебель» — по крайней мере, каким я его себе представляла в детстве. Чего я не могу представить, так это того, что Клемент, стоящий передо мной, когда-то был хрупким маленьким мальчиком, рыдающим в школьном классе во время войны. Тем не менее коли он способен отпустить такое воспоминание — настоящее или вымышленное — и идти дальше, то и мне вполне по силам справиться с несложной ролью.
И я встаю.
21
Интерьер церкви Всех Святых ничем не удивляет. Ряды деревянных скамей, каменные колонны, витражные окна — все вполне шаблонно. Тем не менее атмосфера здесь гораздо торжественнее, чем в церкви Святого Михаила. Возможно, все дело в деньгах. Похоже, районам победнее достаются бюджетные храмы, а богатым — уменьшенные версии Вестминстерского аббатства. Хотя откуда мне знать, как у них все устроено.
В начале прохода мы останавливаемся, поскольку видим фигуру в черном, собирающую псалтыри со скамеек.
Клемент вежливым кашлем обозначает наше присутствие, и фигура оборачивается. Это женщина, и на лице ее появляется теплая улыбка. Ее черное одеяние оказывается сутаной с непреложным белым воротничком.
— Ах, здравствуйте, — щебечет она. — Простите, я немного задумалась.
Женщина выбирается из-за скамеек и направляется к нам.
— Я преподобная Клэр, — представляется она.
А я-то приготовилась вешать лапшу на уши мужчине. Теперь же задача передо мной стоит несколько иная — обвести вокруг пальца женщину, причем лишь немногим старше меня. Стало быть, подход требует некоторой корректировки.
Я делаю глубокий вздох, чтобы успокоиться, однако слова все равно даются с трудом. Первая ложь, как существенно диссонирующая с моим амплуа по жизни, заготовлена заранее:
— Здравствуйте, преподобная. Меня зовут Бет, а это мой жених, Клемент.
Где-то я читала, что во время лжи люди непроизвольно избегают зрительного контакта. Потому поступаю противоположным образом и пристально смотрю женщине в ее бледно-зеленые глаза. Она как будто верит.
— Давайте обойдемся без титулов, Бет. Большинство моих прихожан называют меня просто Клэр.
— Что ж, хорошо… Клэр. У вас очень милая церковь.
— Она просто потрясающая! Я служу здесь уже четыре года, но все равно мое сердце наполняется радостью каждый раз, когда я переступаю ее порог.
В подтверждение своих слов она обводит зал восторженным взглядом. Следует неловкое молчание.
— Так чем могу помочь? — внезапно возвращается к реальности священница.
Я терпеливо дожидаюсь заявления Клемента о нашей фиктивной свадьбе.
Молчание.
Клэр продолжает нам улыбаться и убирает непослушную прядь золотисто-каштановых волос за ухо.
Едва заметно, но все же достаточно ощутимо пихаю Клемента локтем, чтобы побудить его к действию.
— Вы… женщина, — в конце концов рокочет он, и его голос эхом разносится по пустому залу.
— Что ж, у меня есть матка, груди, и я обожаю туфли, так что, пожалуй, вы правы, — не без сарказма отвечает священница.
— Но… женщины…
— Простите, Клэр, — вмешиваюсь я. — Видите ли, Клемент… хм, некоторое время был в отъезде. И пока еще только приспосабливается к жизни в современной Британии.
— Поняла. Стало быть, мой пол не проблема?
Клемент снова молчит. Я хмуро смотрю на него, желая поймать его взгляд, однако он не сводит глаз с Клэр.
Опять пихаю его локтем.
— Ага, не проблема. Э-э… Все в порядке, дорогуша, — мямлит он.
— Превосходно. Так что же привело вас в храм Всех Святых?
Клемент прочищает горло и, похоже, наконец-то берет себя в руки:
— Мы только переехали в этот район и хотели бы обвенчаться, верно, пупсик?
Я киваю и адресую Клэр улыбку — надеюсь, достаточно искреннюю.
— Замечательная новость! Мои поздравления, и добро пожаловать в Камден! — с энтузиазмом отзывается священница. — В таком случае нам необходимо заскочить в ризницу и записаться на церемонию. В течение часа мне нужно кое-куда отлучиться, а иначе я могла бы обвенчать вас прямо сейчас.
— Нет-нет, запись вполне устроит, спасибо, — взвизгиваю я.
— Тогда пойдемте. Сюда, пожалуйста.
Клэр устремляется по проходу между скамьями. Клемент с ухмылкой предлагает мне руку, прямо как отец дочери, перед тем как повести ее к алтарю. Шуточка вполне в его духе, вот только мне она представляется жестокой насмешкой, и я возмущенно отталкиваю предложенную руку.
В конце прохода священница сворачивает к
