Как и в этом ящике…
Тех, что скрывает от меня Курт, и которые могли бы помочь нам с девочками обезопасить себя в будущем.
Так, стоп, Анна! Как ты смеешь? Вы провели такую прекрасную ночь, такое теплое, уютное утро, неужели тебе не стыдно шариться по его вещам?
Так говорила мне совесть. Но чувство самосохранения отчаянно кричало: он купил тебя, Анна. Курт просто трахает твое тело. Качественно трахает, и получает от этого максимум удовольствия. А потом ему надоест, или он уедет в Квартейл, оставив тебя одну. Или случится ещё что-нибудь, но он все равно бросит тебя, потому что секс можно получить и в другом месте. Он не будет дорожить тобой. Тело можно всегда поменять.
— Наверное, он позаботился о том, чтобы я не смогла никуда проникнуть, — задумчиво сказала я себе под нос и загадочно улыбнулась.
Вот только он не учел, чем мы занимались в студенческие годы. Я поступила на архитектора, а там были очень специфические увлечения.
Я год посещала кружок, изучающий проектирование не только мелкий зданий, но и специфических замков. Здания-сейфы, так их называли. С замками я умела обращаться.
И начну я с замка этого ящика. С ним возиться долго не пришлось: ввела типовой прошивочный код и код экстренной активации замкового механизма. А там пара движений шпилькой и крышка поддалась.
Внутри лежало повседневное зелёное платье и какой-то бумажный свёрток, похожий на плакат.
— Да это же я! — ахнула я, развернув свёрток, — Откуда у него моя… погоди-ка!
Это была не моя фотография — я точно не позировала, держа в руках сладкую Аннариву. Хотя после того, как я вышла замуж за Мареля, многие говорили, смеясь, что теперь я медовый цветок в банке. Тогда это только забавляло. Но сейчас… Я посмотрела дату в левом нижнем углу: Хонни Инкорпарейтед, восемнадцать лет назад. Что за ерунда?
Я отложила плакат, вытащив платье. Оно было точно мне впору. Красивое платье…
Спросить об этом у Курта? Но тогда он узнает, что я рылась в его вещах. Я встала с пола и оглянулась. Что ещё он от меня скрывает?
Взгляд упал на массивный рабочий стол. Тоже типовой. Я усмехнулась:
— Эти солдаты даже мебель и замки выбирают по стандартам и протоколам.
Рыться по ящикам было бесполезно — Курт не такой идиот, чтобы оставлять важные документы на видном месте.
Вот только у этого стола имелся тайник. Тайник, который я могу открыть с закрытыми глазами. Ящик слева, первый от пола. Я открыла его, нажав на внутреннюю стенку. Там нащупала несколько кнопок, ввела типовой год, не сомневаясь, что Курт его не менял. Да и зачем ему менять его? Какова вероятность того, что его обнаружит архитектор, который соревновался с друзьями взламывать замки?
Нижняя стенка поддалась.
В руках у меня оказались документы. Мои глаза жадно впитывали строки и информацию, а в груди у меня полыхал пожар. Я чувствовала, как огромная сильная рука сдавливает мне горло, мешая дышать. Я даже не смогла зарыдать, настолько меня шокировало то, что я прочла.
Николас! Это все Николас! Он отдал приказ насиловать нас, чтобы вывести идеальных солдатов, которые будут выполнять его очередные приказы. Приказ полностью вступит в силу через три месяца…
Обман! Это все обман!
Курт обманул меня, получив свое раньше всех остальных! А через три месяца… я зажала рот руками, пытаясь унять свою истерику. Курт отдаст меня своим бойцам. Нет, я не верю! Просто не верю!
Я в спешке привела в порядок бумаги, засунула их обратно, и, стараясь сделать все аккуратно, замкнула замок и привела стол в первозданный вид. О протирании пыли и речи уже не шло. Меня трясло так, что я не могла держать тряпку в руках. Побежав на кухню, я начала отчаянно шарить по полкам в поисках того, что могло меня успокоить. Взгляд упал на бутылку виски, которую Курт припас для себя. Нет! Нельзя трогать. Вдруг он разозлится и… отдаст меня раньше этих трёх месяцев… все комплексы, все страхи полезли наружу. Нельзя допускать это, Анна. Тебе нужно сохранять хладнокровность. Я откупорила бутылку вина, стоящую на нижней полке под раковиной и отхлебнула из горла залпом, чуть не подавившись.
Девочки не должны узнать об этом. Неизвестно что случится тогда, Беатрис совсем сойдёт с ума. Все равно ничего не изменить, пока бушует буря, это только добавит им паники. Три месяца, Курт. Мы сбежим через три месяца, и ты не посмеешь отдать нас никому!
А пока…
Я взглянула на бутылку у себя в руке и хищно улыбнулась. Алкоголь уже начал свое дело у меня в крови. Эти три месяца я использую по полной программе. Этот солдафон подарил мне вчера надежду на счастливые отношения, и тут же отнял! Ну и ладно, я хотя бы смогу взять свое напоследлк. Не только ты, Курт, умеешь пользоваться предоставленными возможностями. Анна Рива возьмёт у тебя максимум удовольствия и бросит тебя. Обманет так же, как и ты ее.
Встречала я его в умопомрачительном виде: на полу, с бутылкой вина, поедая мед из большой банки второго урожая. Я была уже сильно пьяная и все время смеялась.
— Что это значит, рыжая? — ошалев, спросил Курт сразу, как переступил порог моей комнаты.
— Это ты мне скажи, что это, — в одной руке я держала за горлышко почти пустую бутылку вина, в другой — развернутый плакат со сладкой АннаРивой. Я оделась в то самое зелёное платье, чтобы взглянуть в его бесстыжие глаза, — Почему на этом плакате я и почему он лежит в сундуке вместе с этим платьем?
Курт тяжело сглотнул. Казалось, у него пересохло в горле.
— Ты что, открыла ящик? — сдвинул он брови.
— Ничего я не открывала. Он упал и замок открылся сам. Он сломан, — соврала я. Ведь его сломала уже я, чтобы замести следы.
— Нашли недавно в рейде, — мне кажется, или он врёт? — Тоже показалось, что очень похоже… Забавно, правда? — Курт нервно усмехнулся, — Да и платье в бутике захватил. Вот, хотел тебе показать, позабавить, да не успел…
Врёт, точно врёт. А, впрочем, не важно. Я отбросила плакат от себя, нетвердой пьяной походкой подойдя к Курту, встав на цыпочки и поцеловала его своими пьяными губами. В его глазах плескалось что-то… он был словно под гипнозом.
— Знаешь, Курт, — сказала я, — Надоело все время ограничивать себя, зажиматься. Я хочу осуществить все, что хотела с Марэлем, но не смогла. Я сделаю это с тобой. Живём один раз, да? — отпила из
