В нашем договоре не было пункта о детях, так?
– Так, – соглашается он. – И я уже говорил, что не мечтаю о спиногрызах и вечно орущей жене.
– Вот и отлично. Отвези меня к отцу. Я собираюсь остаться в больнице на ночь.
– Это против наших с тобой правил. Ночевать ты обязана со мной.
– Ты не будешь решать, где мне спать, ясно? – повышаю голос, на что Хаджиев отбирает бутылку, отпивает из неё и отдаёт обратно.
– Именно я и буду решать. Король всё равно в коме. Выпей и расслабься, не беси меня.
ГЛАВА 48
– Так и будешь злиться на меня? – слышу, как выходит из душа, ложится рядом, чувствую его запах. До одурения приятный. Закрываю глаза и дышу ртом, чтобы не было соблазна. А соблазн тем временем обнимает меня сзади и лезет рукой под майку.
– Пошёл вон, Хаджиев. Я серьёзно, – пытаюсь убрать его руку.
– Что такое? Не хочешь секса? На тебя не похоже, – щипает за сосок и я, всё же вырвавшись, отползаю на другую сторону кровати.
– Отвали сказала, – скручиваюсь в клубочек, словно кошка, чтобы он не добрался до желаемого. Но Хаджиев не промах. Начинает стаскивать с меня пижамные штаны.
– Отвали, Шамиль! – вскакиваю и, схватив свою подушку, демонстративно ухожу спать на диван. Жду несколько минут, а потом, удостоверившись, что он не придёт и сюда, набираю сиделку отца. У него всё по-прежнему, и я даже не знаю, радоваться этому или бояться. Одно я чувствую отчётливо – это боль.
Боль за маму, за отца. За всё, чего нас лишают проклятые деньги Короля. Мне одиноко и пусто, и эту пустоту не заполнить сексом или чем-то ещё. Это никогда не пройдёт.
Реву в подушку. Тихо шмыгаю носом и вскоре забываюсь беспокойным сном. Просыпаюсь ночью, когда Шам переносит меня с дивана в постель. Кладёт не слишком осторожно, отчего я вскрикиваю.
– Эй!
– Заткнись, Королевна. Закрой рот и спи. Бесишь меня, – падает рядом и схватив меня своей ручищей, прижимает к своему твёрдому, горячему телу.
– Ненавижу тебя, – отвечаю ему и засыпаю.
А утром вскакиваю с колотящимся в груди сердцем, потому что тревога заполняет каждую клетку. Хватаю телефон, набираю сиделку. Та не отвечает, и я несусь к шкафу, чтобы одеться. Неужели мои утренние пробуждения будут всегда такими? Возвращайся, пап. Пожалуйста.
– Ты куда намылилась? – слышу грубый, хрипловатый ото сна голос своего психа-муженька и вздыхаю.
– А ты как думаешь?
– Думаешь, что-то изменилось за ночь и твой отец вдруг ни с того, ни с сего пришёл в себя?
Резко поворачиваюсь, впиваюсь в него злым взглядом.
– А ты, кстати, обещал мне выяснить, кто в него стрелял. И как? Выяснил? – не очень тонко намекаю, что под подозрением он первый. И нет, я не забуду.
– Выясню. Чуть позже. А теперь иди сюда, – взгляд его меняется. Как-то слишком быстро и неожиданно. Что это? Злость? Раздражение? Нет. Это похоть. Кое-кто проснулся со стояком и решил, что это моя проблема.
– Я еду к отцу и если ты не понял, тогда повторю более вня… – договорить он мне не позволяет, вмиг, всего за какую-то секунду оказавшись рядом и сжав моё горло так сильно, что я захрипела и выронила из рук одежду.
– Сейчас я тебе более внятно повторю. И лучше бы тебе услышать меня. Ты. Остаёшься. Со мной. Это ясно? Или объяснить более внятно?
– Ты не можешь мне запретить, – шиплю из последних сил, потому что пальцы его так и не разжались, а продолжают сжимать моё горло.
– Могу. И я запрещаю. Теперь, с этой минуты, ты ездишь только со мной. Куда угодно. Мы счастливая супружеская пара. Ясно?
– Больной на голову придурок! – каркаю ему в морду, на что он подленько так усмехается.
– Ты слишком дерзкая как для слабой бабёнки, на которую сейчас накинутся волки. Красная шапочка, блядь. Имей в виду, свалишь от меня, Самсон тебя тут же найдёт. А потом я найду вас. И сожгу нахер в одной куче, – горло моё отпускает и закрывает шкаф. – Сегодня гуляем. Закажи чего-нибудь пожрать и выпить. Днём пошлю кого-нибудь справиться о Короле. И не вздумай слинять, поймаю – ноги из жопы выдергаю.
– Мне нужно встретиться с нотариусом отца. У него для меня какие-то документы.
– Сюда его позови! – слышу уже из душа и, схватившись за горло, опускаюсь на пол.
Может Кирилл и не был худшим вариантом? Потому что я по ходу дела выбрала не то плечо. Как бы не пришлось за помощь платить кровушкой.
*****
В гараже сизым облаком под потолком собрался сигаретный дым. Шамиль поморщился и прикрыл за собой металлическую дверь.
– Чего звали? Медовый месяц у меня.
Они повскакивали с бочек, выстроились полукругом.
Начал самый зрелый среди этой гопоты – Костя.
– Грешник, мы с претензией. То есть… В общем, ответ нам нужен.
– По поводу?
– Ну ты обещал нам работу. Нормальную, непыльную работу. Думал, ты хотя бы нас себе в охрану возьмёшь. Хоть рядовыми безопасниками. Тебе ж теперь нехилые проценты, поговаривают, капают. Ты же добился чего хотел. Да и по статусу теперь тебе охрана вроде как положена. Все твои братья с охраной ходят, – Костя замолчал.
– Да, Грешник, он прав. С братвой так не поступают. Ты там в золоте сидишь с серебрянных блюд жрешь, а мы без дела и без бабла, – открыл нахальную пасть самый раздражающий из них. Виталий. Ушлёпок, который пытался стравить его с Королём и забрать главенство себе. Смешно.
Шамиль окинул шайку задумчивым взглядом.
– Ты прав, Виталий. С братвой так не поступают. Только не брат ты мне, – выстрелил раньше, чем кто-либо успел среагировать.
Виталий с дыркой во лбу так и осел на бетонный пол. Повалился, словно мешок с дерьмом.
– Ну что? Кто-то ещё здесь обиженным и обделенным себя чувствует? Ты, Костя?
У парня даже челюсть отвисла. Немо замотал головой.
– Ну как же? У тебя только что был целый список проблем? Куда они подевались? – на предохранитель ствол не поставил, лишь опустил глушителем вниз. Всё равно не успеют грохнуть его. Даже если втроём накинутся. И они это тоже понимали.
– Шамиль, ты что? Ты это… зачем его так? Мы просто работу хотели.
– А кто вам сказал, что вы мне нужны? Я вас даже свой толчок чистить не возьму, – усмехнулся, убирая ствол за пояс. – Уберитесь здесь. И да, это вам, – швырнул на пол рядом с телом пачку денег. – Поделите. Теперь на одного меньше. И больше чтобы я вас
