Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
политотдела Н-ской армии бригадный комиссар тов. Смирнов составил отчет к фронтовому совещанию по агитационно-пропагандистской работе. В нём говорилось о многих серьезных недостатках политической агитации в частях армии. Речь шла об отрыве агитации от конкретных боевых задач, о низком уровне бесед агитаторов, о слабости индивидуальной агитации. Отмечалось и недостаточное внимание комиссаров к агитации. "Воспитательная работа в ротах, — указывалось в отчёте, — отдаётся на откуп политрукам, а те в свою очередь отдают её на откуп агитаторам".
Надо было ждать, что после таких признаний политотдел со всей энергией возьмётся за перестройку агитации и пропаганды в частях и соединениях. Но этого не случилось. Вот несколько характерных примеров.
В некоторых частях до сих пор большинство агитаторов вообще не ведёт никакой работы в ротах и взводах. В одном из полков комиссар батальона Навешен ни разу не собирал и не инструктировал агитаторов. Инструктора пропаганды частей тов. Волков и Родин больше заняты канцелярской вознёй и бумагами, планами, нежели живой работой с людьми.
В стрелковом полку, где инструктором пропаганды старший политрук Мазурин, в политбеседах и на митингах не ставились вопросы, посвящённые жизни и боевой деятельности своих подразделений. Такая же картина в части, где военкомом тов. Васильченко. И здесь комиссары батальонов, политруки рот по-настоящему не организуют агитацию в роте и взводе. И здесь агитация и пропаганда носят отвлечённый характер.
Как реагирует на всё это политотдел армии? Нельзя сказать, что его работники не бывают в частях. Но их выезды часто носят гастролёрский характер. Например, в Н-скую дивизию, где было выявлено много недостатков в массово-политической работе, выезжал старший инструктор отделения агитации и пропаганды политотдела армии старший политрук Мельман. Оп пробыл здесь всего два дня, и его пребывание, естественно, не оставило сколько-нибудь заметного следа.
Политотдел проверял работу и в других соединениях. Но и там проверка ограничивалась поверхностной регистрацией явлений, а важнейшие вопросы содержания агитации не были поставлены.
Возьмем хотя бы красноармейские митинги. Руководителей политотдела армии однажды осенила нелепая бюрократическая выдумка: инсценировать митинги и провести на них "пробу ораторов". Таким «способом» имелось в виду отобрать кандидатов в группу агитаторов.
Для осуществления этой порочной затеи в дивизии были посланы работники политотдела армии. Политотделы дивизий получили приказ — "обеспечить аудиторию". Заранее намечались ораторы, им задавалась тема и они держали экзамен… на агитатора.
Так была опошлена самая идея красноармейского митинга. Трибуну митинга превратили здесь в арену надуманных словесных упражнении. Заботы политотдела о митингах не пошли дальше этой вредной бюрократической затеи с "пробой ораторов".
В политотделе ещё не поняли, что не может быть настоящей агитации без самого широкого личного участия в агитационно-пропагандистской работе всех политработников. Взять, например, начальников отделений политотдела старших батальонных комиссаров Булычёва и Кузнецова. Они совсем не выступают с докладами в подразделениях, не беседуют с бойцами. То же можно сказать и о секретаре парткомиссии старшем батальонном комиссаре Колесникове. Он неизменно отсиживается в политотделе. Мало ещё встречаются с бойцами начальник политотдела бригадный комиссар Смирнов и его заместитель тов. Сопов. После этого неудивительно, что большинство политработников в частях до сих пор стоит в стороне от агитации.
По-настоящему руководить агитацией, значит постоянно добиваться её практических результатов в боевых делах. Известно, например, какое большое значение имеет активная деятельность снайперов и метких стрелков по истреблению немецких оккупантов. На повышение этой активности и должна быть направлен агитация в подразделениях. Однако в политотделе армии нет ясного представления о том, как обстоит дело со снайперами, где нужно вмешательство политорганов, чтобы шире развернуть это движение.
Мы пока этого не обобщали, — говорит заместитель начальника политотдела тов. Сопов.
В этом заявлении, как и во многом другом, сквозят та отвлеченность и поверхностность, которые так характерны для работы политотдела Н-ской армии.
В докладах и речах работники политотдела армии немало декларируют о перестройке политической агитации. Однако словесные заклинания — это ещё не перестройка. По существу, политотдел работает старыми, канцелярскими методами. Составляются планы, отчёты, докладные записки. Поступают донесения, выезжают и приезжают инструктора. Машина вертится. Но вертится, как и прежде, в значительной мере на холостом ходу. Старший политрук Н.МАТЯС. (Красная звезда от 23 сентября 1942 г., среда. № 224)
УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
О введении новых знаков различия для личного состава Красной Армии.
1. Удовлетворить ходатайство Народного Комиссариата Обороны и ввести, взамен существующих, новые знаки различия — погоны для личного состава Красной Армии.
2. Утвердить образцы и описание новых знаков различия личного состава Красной Армии
3. Народному Комиссару Обороны СССР установить сроки перехода на новые знаки различия и внести необходимые изменения в форму одежды личного состава Красной Армии.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.КАЛИНИН.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А.ГОРКИН
Москва, Кремль, 6 января 1943 г.
Редакционная статья Красной звезды от 29 января 1943 г.
Новые знаки различия
Погоны были традиционным украшением доблестной русской армии. Мы, законные наследники русской воинской славы, берём из арсенала наших отцов и дедов всё лучшее, что способствовало поднятию воинского духа и укреплению дисциплины. Введение погонов ещё раз подтверждает славную преемственность воинских традиций, которая так ценна для армии, любящей свое отечество, дорожащей родной историей. Погоны — не только деталь одежды. Это — знак воинского достоинства и воинской чести.
Содержание воинской формы определяется боевым духом войск, их славой, их нравственной силой, их традициями. Надевая погоны, новые знаки различия и воинской чести, мы почувствуем ещё явственнее тот долг, какой лежит на армии, защищающей свою родину от немецко-фашистских банд. Народ даёт армии эти знаки чести, требуя при этом, чтобы честь армии поддерживалась на полях сражения. Нашему офицерству народ предоставил большие права, но вместе с тем и наложил на него большие обязанности. Беззаветно сражаться за родину, всегда во всем чувствовать себя воспитателем красноармейской массы, всегда и во всем внедрять в сознание своих подчинённых чувство любви к родине, правильного понимания своего воинского долга — такова обязанность советского офицера. Погон должен постоянно напоминать командиру об этой его обязанности. Ношение погонов должно внушать каждому военнослужащему чувство гордости за то, что он имеет честь принадлежать к составу доблестной Красной Армии, чувство гордости и за себя, и за всю нашу армию.
Мы надеваем погоны в великую и трудную годину отечественной войны. Обессмертим
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
