Проснулись от голода и холода.
– Что будем делать дальше, Ичан? – задал Волод вопрос, который казалось, не требовал ответа.
– Поищем хранилище под знаком древних, соберем снаряжение, какое сможем, оружие, еду – и ходу отсюда. О чем тут думать?
Волод помолчал.
– Нет, Ичан, нельзя нам просто так отсюда уйти.
– Это почему же?
– Изродки…
– Что изродки? Пусть они пропадают в этих своих подземельях! А я наверх!
– Нет, Ичан. Мы не можем просто так оставить здесь врагов Города. Извечных врагов. Безжалостных, непримиримых, самых древних и самых страшных. Нельзя, чтобы эта сила жила.
– Да какая сила? – Ичан вскочил и сделал несколько шагов по клетке, – Их едва три десятка чокнутых выродков! Что они могут сделать Городу? Кто они вообще такие? Что это за сила…
– А ты еще не понял, кто они, чьи они слуги?
– Нет, не понял! И понимать не хочу!
– Они хаосарги, Ичан. Они служат Хаосу.
Следопыт замер.
– Что… зеленый ворох… Так их же вроде бы еще в начале времен… ох, ты грызова печень!
Ичан ухватил голову руками, сел на пол.
Волод присел рядом.
– Понял теперь с чем мы столкнулись? Мы не можем оставить их здесь. Мы должны вырезать, выжечь, уничтожить эту заразу. Смотри – их около трех десятков, все мужчины, сильные зрелые мужчины, ни женщин, ни детей с ними нет. Значит это разведка. Передовой отряд хаосаргов. Отряд, который двигается по Городу и творит градомерзости, утверждая Хаос над Порядком. А что если они доберутся до жилой Окраины? Там беззащитные ничего не подозревающие люди! Эти изродки в глубине подземелий начнут творить из них чудовищных кадавров! Слышал истории про пирамидников? Так вот, то, что приписывают пирамидникам на самом деле творили хаосарги. Помнишь про то как женщин и детей…
– Помню! Хватит! Все! Я понял. Пойдем и уничтожим этих сволочей… Только как?
На эстакаде, над головами друзей раздался какой-то шум, что-то лязнуло, двинулось…
– Берегись! – вскрикнул Волод, Ичан прянул в сторону, и на то место, где он только что стоял, свалился объемный тюк. Другой такой же тюк шмякнулся следом.
– Зеленый ворох! Это же наши манатки…
Да, это было все походное снаряжение Волода и Ичана – оружие, запас еды, питье во флягах, боеприпасы и одежда. Все в целости в том самом виде, в котором когда-то давным-давно друзья погрузили свой груз на легкий челнок.
– Пора поохотиться на хаосаргов…
– Встречай нас, звезда Мирах…
– Субхум! Субхум! Субхум!
Субхум вернулся. Какая наглость! Отвратительный урод! Ничтожник! Посмел предстать! Поймать его и вернуть в яму! Распять на столе рождения! Забрать его смерть и подарить жизнь! Взять! Взять его!
Бох хватает субхума клешнею. Клешня отлетает отрубленная. Бох колет субхума жалом. Жало вырвано из плеча. Бох бьет субхума дубиной. Дубина падает на камень.
Бох толкает субхума в грудь. Бох ловит субхума за руку. Бох захватывает субхума за шею.
Бох умирает – раз, два, три, шесть, восемь раз.
Но Бох бессмертен.
Субхум понимает это и бежит!
Все за ним, за ним!
Весь Бох бежит за ним!
Спустите детей!
Меч субхума завяз в донюшке. Доня плачет, но грызет ничтожного. Доня схватила субхума тремя руками, а жвала сомкнула на горле. Наконец-то показалась грязная кровь субхумана. Донечки! Возлюбленные мои! Вы не умрете! Вы во мне! Плод мой – бессмертие!
Субхум пытается спрятаться.
Бох нападает снова.
Весь Бох здесь. Бох толкается. Бох мешает себе. Бох хочет убить. Бох слишком торопится.
Много Боха падает на камни, части Боха теряют свое совершенство, но и недвижимые они прекрасны.
Второй субхум напал сзади! Низкая подлость! Ничтожные уловки вроде того завода с отвратными механизмами! Но Бох бессмертен! И он не знает счета себе!
Стрелы! Это стрелы! Бох не может подобраться ко второму уродцу субхуму.
Боха осталось мало. Бох бросается в тоннели. Бох бьется о камни со стрелой в спине. Бох бежит. Из шеи Боха хлещет кровь. Бох падает, ползет, замирает. Бох увернулся от клинка. Бох метит когтем в горло субхума. Бох уронил кишки. Бох прячется. Бох упал. Бох ползет узким лазом. Боха осталось очень мало. Бох уходит.
Бох видит тьму. Тьма – это свет благого солнца Мирах. Сила Повелителя питает Боха. Бох возвращается. Вечно живой Бох.
Бох встает. Берет камень. Бох поднимается. Берет дубину. Бох восходит. Берет нож. Бох воздвигается. Берет факел. Субхуманы! Ничтожные, жалкие, уродливые! Нет вам рождения! Смерть! Смерть!
Ичан был одновременно и «живцом», и «башней». Он пришел в зал пыток и встал перед входом. Восемь изродков накинулись на него, визжа от ненависти, и все полегли зарубленные. Ичан был очень зол и работал палашом как мясницкой тяпкой.
На вой собрались все чудовища, что входили в дикое племя. Они вылезали из боковых коридоров, выползали из щелей, кто-то спрыгнул с высокой скрытой в тени галереи. Числом около двух десятков.
Ичан развернулся и стал убегать в темные тоннели по направлению к плотине. Уроды скопом, без строя и лада, воющим стадом бросились за ним. Пустили вперед своих отвратительных кадавров. Многолапые твари обогнали хозяев. Ичан резко развернулся – несколько широких взмахов, длинный выпад – твари корчились и брызгали слизью, кадавры вопили и лязгали клыками, и клацали жвалами. Ичану зацепили шею и плечо клешней и когтем – рубашка не защитила от органики, показалась кровь.
Ичана окружили, прижали к стене. Он втиснулся в какую-то нишу, где на него могли нападать не более троих изродков за раз. Чудовища толпились, толкались, мешали друг другу, пытаясь одновременно добраться до неуловимого бойца. Ичан сек и колол их – кинжал и палаш – в две руки, раз, раз… Изродки похоже не знали страха смерти и не чувствовали боли.
Зеленый ворох, где же Волод!
Волод опаздывал – слишком стремительно нападали изродки. Фактор вошел в пещеру хаосаргов. Быстро проверил переходы и залы. В одном закутке нашел прикованного к стене кадавра. Три стрелы заставили того издохнуть. Все – пещера пуста, значит все изродки погнались за Ичаном, значит никто не останется в живых. Теперь на помощь следопыту.
Чудовища не сразу поняли, что кто-то убивает их стрелами из темноты. Потом еще долго не могли вычислить, где находится невидимый стрелок. Потом кинулись напролом, а когда увидели, что их осталось слишком мало, бросились врассыпную, стали укрываться в коридорах и галереях, прятаться по щелям и темным закуткам подземелья, пытались вернуться в свою пещеру. Стрелы и клинки находили изродков даже во тьме.
