полной утраты человеком понимания ценности природы по причине ее интенсивного преобразования. Ценностные представления не следует рассматривать как нечто неизменное; они меняются, усложняются по мере прогресса человеческой деятельности. До появления той же медицины не было и врачебной этики.
Этика регулирует отношение человека к окружающему. Современная экологическая ситуация требует пересмотра взгляда на природу как на объект, с которым человек не связан на душевно-духовном уровне. Нравственная сфера — сфера внутреннего отношения к другому, и в ней, в частности, совершается данный пересмотр. Не может строить человек своего счастья на несчастьи природы — вот высший нравственный принцип отношения к природе, и экологические трудности доказывают, что он имеет и онтологический статус.
В человеке, по мнению А. Швейцера, воплощается стремление природы стать универсальной жизнью{49}. Полностью она становится таковой в универсальном человеке. Пока же человек не стал совершенным и универсальным, будет иметь место только частичное воспроизведение целостного и «универсального» бытия человека.
Стремление к совершенствованию личности достигается, по А. Швейцеру, в этике. Без экологической этики, как выясняется, нет целостной личности. Личность — нечто уникальное, имеющее свой лик. Целостность личности создается из ее сгармонизированности с бытием, и одно из ее измерений — природное. Вот почему экологическая этика не может не быть внутренне присуща целостной личности.
Следует признать, что рассуждения об экологической этике стимулируются прежде всего экологически негативной практикой современного человека. Экологический подход к этике так же, как экологический подход в более широком плане, основывается зачастую на разделении и противопоставлении человека и природы. Призвать или заставить современного человека поступать нравственно по отношению к природной среде — вот пафос экологической этики. Однако само по себе это вряд ли будет возможно, если человек не будет следовать внутрисоциальным нравственным принципам.
Экологическая этика требует прежде всего изменения не представления о природе, а отношения к ней. В основе ее лежит новый ценностный подход не только к природе как таковой, а к природе как сфере человеческой активности. А это означает и новый ценностный подход к человеку, новое представление о ценности человека и вытекающие отсюда представления о ценности природы-для-человека. Нужно не обожествление природы, а предъявление к человеку требований как к целостному душевно-духовному существу.
Мы называем нравственным такое отношение к природе, которое определяется потребностями целостной личности, а не стремлением взять у природы все, что возможно. В соответствии с экологической этикой человек должен вести себя не как существо, имеющее исключительно материальные потребности, а как целостная личность. Технологически гетеротрофное отношение к природе должно замениться отношением, в котором утилитарно-техническая компонента составляет подчиненный момент.
Смысл новой экологической этики заключается в том, чтобы поставить над ценностью природопреобразовательной деятельности как таковой, не отвергая ее значения, высшие нравственные ценности человека. Экологическая точка зрения выступает, таким образом, в качестве противовеса узкоутилитарного понимания НТР, которое, как ни парадоксально, не приносит пользы. Наоборот, стремление к чисто материальной выгоде, как показывает современная экологическая ситуация, влечет за собой вред и человеку и природе.
Техника — очеловеченная природа. Между ней и природой нет разрыва, если очеловечение подлинно, т. е. техника гуманна. Решать нравственные вопросы взаимоотношения человека и природы в плане экологической этики и экологического сознания нужно исходя из философских представлений об опережающем росте духовной сферы, реализации творческих потенций человека.
При этом принцип ценностного равноправия всего живого (равноценности) предстает как основание экологической этики. Как отмечал писатель Пришвин, «может быть, это самое трудное, приучить себя к доверию, в котором скрывается уважение к внешнему миру в том смысле, что он на тех же правах существует, как я». Этого основания вполне достаточно, и совсем необязательно, чтобы человек и природа были еще и юридически равны.
В качестве еще одного базиса предлагается так называемый «принцип выживания». Однако главным для человека, по-видимому, должно быть не просто выживание, а достойное существование, обеспечивающее прогресс. Потребность выживания не самая высшая на иерархической лестнице потребностей человека. Тайна бытия человеческого, по Достоевскому, не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить.
Суть ошибки, которую часто совершают сторонники экологического подхода, заключается, как и во многих других случаях, в экстраполяции на поведение человека результатов, полученных при исследовании в области экологии животных и растений. Последнее, впрочем, не должно ставить под сомнение необходимость формирования экологической этики, заключающей в себе нравственные принципы взаимоотношения человека с природной средой.
Крупным шагом на пути становления экологической этики стала этика «благоговения пред жизнью», разработанная и, что особенно важно, практически воплощенная в жизнь А. Швейцером. Как справедливо отметили И. Т. Фролов и В. В. Загладин, этика «благоговения перед жизнью» должна стать составной частью коммунистической морали, отличающейся гуманизмом и коллективизмом{50}. Отправной точкой для размышлений Швейцера служила первая мировая война. Он не жил в эпоху экологического кризиса. Современная экологическая ситуация требует дальнейшего расширения сферы приложения этики с включением в нее неживой природы.
Отметим, что, если бы Швейцер не понимал любовь слишком узко психологично, он, по-видимому, признал бы, что именно любовь лежит в основе благоговения перед жизнью. По крайней мере он вплотную подходит к этому в своем труде «Культура и этика».
В заключение данного раздела остановимся на одном очень существенном моменте современных исканий в области экологической этики. Стремление к покорению природы сейчас в литературе порой вуализируется тем, что можно назвать «относительной этикой», в соответствии с которой человек морально вправе уничтожать природу в том случае и в такой степени, в какой это для него необходимо. Надо сказать, что само рассуждение об относительности нравственных принципов губительно для этики, поскольку она зиждется на моральных абсолютах. Вместо того, чтобы распространить этику Швейцера на всю природу, порой как бы снисходительно похлопывают его по плечу: мол, конечно, хороший был человек, но уж очень наивен, да и принципы его утопичны — человеку, чтобы существовать, нужно питаться, бороться с природой и т. д., а не благоговеть перед ней. Это возражение только на первый взгляд убедительно. Если совесть человека будет спокойна, то как определить, что необходимо, а что нет? В этом смысле афоризм «Чистая совесть — изобретение дьявола» очень к месту. Сугубо рациональное понимание меры необходимости может подвести. Абсолютным знанием человек не обладает, в то время как мораль действует как система абсолютов.
Человек остается переживающим существом, какими бы знаниями он ни обладал. Зачем это нужно? Сопереживание и сочувствие — один из механизмов, регулирующих воздействие на природу. Не всегда можно рационально определить, до какой степени можно разрушить природу, и совесть, заставляющая мучиться и переживать, останавливает руку человека. Четкой границы между тем, что можно и что
