Я моргнула, и слеза медленно заструилась по моему виску. Каждое ее движение оставляло несмываемый след в душе.
Больше я не буду плакать.
Больше я не буду слабой.
И. Больше. Я. Никогда. Не. Влюблюсь.
Плавно повернув голову, я посмотрела на седовласого бородатого мужчину, который сидел на большом камне и не сводил с меня глаз.
Он был похож на какого-то библейского пастуха – в многослойной старой одежде, с огромным лохматым псом у ног.
Тяжело вздохнув, я приподнялась на локтях и огляделась. Может, я уже на том свете, и передо мной никто иной, как пророк, встречающий заблудшие души? В таком случае ему придется туго. Потому что моя душа требовала отмщения и так просто покидать эту бренную землю не собиралась.
– Где я? – прохрипела я, до рези в глазах вглядываясь в бесконечную водную гладь, растянувшуюся за крутым скалистым обрывом.
Это точно не было похоже на нашу скудную серую речку. Даже воздух здесь был другой – хвойно-соленый и упоительно свежий…
– Это Черное море, внучка, – подтвердил мои догадки старец, поглаживая своего меланхоличного пса.
Я вскинула на него ошарашенный взгляд. Но ведь до моря почти полторы тысячи километров! Сколько же я была без сознания?!
– Тебя привезли на вертолете и попросили присмотреть за тобой, – понимающе хмыкнул мужчина и протянул мне бутылку воды.
Поднявшись на ноги, я взяла бутылку и впилась глазами в смуглое лицо старика. В его белесой бороде все еще поблескивали тающие снежинки. Значит, снег мне не приснился…
– Кто попросил? – резко выдохнула я, отвинчивая крышку дрожащими пальцами. Только сейчас я осознала, как сильно хотела пить.
– Давид, – просто ответил старик, щурясь от яркого солнца, отчего его морщины стали еще глубже.
Я замерла.
– Кто-нибудь еще был в вертолете? – быстро спросила я, чувствуя, как сердце убыстряется.
Что, черт возьми, Давид сделал с Каином?! И где его тело?!
– Да вроде нет, Давид сам был за штурвалом, – задумчиво протянул мужчина, зарываясь узловатыми пальцами в густую шерсть своего пса. Даже странно, что тот никак не реагировал на мое присутствие. Может, он, подобно Сальвадору, был мифическим существом?
При мысли о баргесте сердце защемило. Интересно, Сальвадор почувствовал смерть своего хозяина?..
– Вы знаете его брата Каина? Где он? – подалась я вперед. Несмотря на жаркую погоду, меня знобило от холода. А еще из головы никак не выходил хруст шейных позвонков и безжизненные глаза Каина.
Старик внимательно посмотрел на меня.
– Я нянчил братьев с самого их рождения, – мягко улыбнулся он. – И знаю Каина как никто другой.
Я судорожно сглотнула.
– Но где он сейчас, я, к сожалению, не в курсе, – развел руками мужчина и добавил, глядя мне за спину. – Зато я знаю, где его младший брат.
Если бы я была животным, моя шерсть моментально встала бы дыбом.
Резко развернувшись, я с ненавистью уставилась на приближающегося Давида.
– Что ты сделал с Каином? – мой голос звенел от напряжения.
Я чувствовала исходящую от блуда опасность, но моя ярость была гораздо сильнее. Я была гранатой, у которой сорвали чеку.
– Надеюсь, ты успела сказать ему, что влюбилась, как кошка? – усмехнулся Давид, окидывая меня внимательным взглядом.
Его некогда белая рубашка была помятой и грязной. Светлые волосы слиплись от пота и пыли. А под лихорадочно поблескивающими глазами пролегли густые тени. Господи, и зачем я пожалела его в том подвале?..
– А что ты успел сказать ему? – вскинув подбородок, резко спросила я. – Рассказал, как завидуешь?
Давид прищурился, а я поняла, что задела его за живое.
– Ты ведь завидовал ему черной завистью, – протянула я, делая шаг вперед.
Я не боялась Давида. Я хотела сделать ему больно.
– Ты бесился оттого, что Каин жил полноценной жизнью и получал удовольствие от каждого дня на этой долбанной Земле, – криво улыбаясь, продолжила наступление я.
Давид стоял, опустив руки вдоль тела, и сверлил меня тяжелым взглядом исподлобья. А я наслаждалась злым огнем, разгорающимся в его глазах.
– И людей ты ненавидишь только потому, что им дано то, о чем ты даже не смеешь мечтать, – мой голос крепчал. Одновременно с этим поднялся сильный ветер, но ему было далеко до бури внутри меня.
– Люди хуже червей, Кира, – процедил Давид, гипнотизируя меня своим нечеловеческим взглядом. – Всю жизнь они копошатся в земле и даже не подозревают, насколько мерзки и жалки.
Откинув голову, я рассмеялась.
– Кто здесь и жалок, так это ты! – воскликнула я, позволяя усиливающемуся ветру свободно трепать мои волосы.
Давид растянул губы в недоброй ухмылочке.
– Ты думаешь, твой Каин такой белый и пушистый? Что он обращался с людьми, как с разумными существами?
Сглотнув, я опустила веки. Образ Каина встал перед глазами. Сдержанный, холодный, упрямый, молчаливый, невыносимый…
– По крайней мере, он их уважал, – уверенно ответила я.
Давид закашлялся от каркающего смеха.
– А хочешь расскажу, откуда у него содержимое той самой бутылочки, которую ты вчера забрала с собой?
Я лихорадочно помотала головой, чувствуя, как пыль забивается в глаза. Нет-нет-нет!
– Он закрывал здоровых людей в психушке и доил их, как тупых коров, пока они на самом деле не сходили с ума и не сдыхали от обезвоживания, – вкрадчиво протянул Давид, не сводя с меня поблескивающих глаз.
Медленно выдохнув, я расправила ладони. Нельзя ему верить. Он лжет.
– И ты решил спасти Землю от своего брата, свернув ему шею? – тихо спросила я, чувствуя нарастающее покалывание в кончиках пальцев.
Давид слегка пошатнулся.
– Это Каин придумал тот спектакль в подвале, – проигнорировал мой вопрос блуд. Чем сильнее ветер хлестал его, тем ярче разгорались черные глаза.
Я подняла голову к стремительно темнеющему небу.
– Я тебе не верю, – глухо прорычала я. Что-то внутри меня менялось, я не узнавала собственного голоса.
– Каин хотел расшатать твою психику и вызвать у тебя мощный выброс отрицательной энергии, – продолжил Каин, облизывая сухие потрескавшиеся губы. – Но сам становиться для тебя злодеем не хотел. Он приручал тебя, как слепого котенка.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть осунувшегося лица Давида, и на мгновение вернулась на солнечный луг, где Каин впервые поцеловал меня. Это были лучшие минуты в моей жизни.
– У блудов есть Древняя книга преданий, – голос Давида с трудом пробивался сквозь густую пелену, но я слышала каждое чертово слово. – И она заканчивается ключевым предсказанием, дающим надежду на то, что когда-нибудь мы выберемся из западни, в которую попали.
