— и вздохнула. Самой не хотелось покидать безопасный лес и куда-то тащиться. Но не могли же мы сидеть тут вечно?
Ауфена вертела в руках нетронутый фунги, и лицо у неё было каменное. Она так свято верила в Игроков, а Ройк так беззаботно и походя признался, что веры в нём нет и на шерстинку майси! Я опасалась, что теплота, возникшая между ними, исчезнет, как у нас с Шэве. Нечему станет завидовать — и при мысли об этом я затосковала, будто утренний холодок прокрался мне в самое сердце.
— Так чего сидим? — грубовато спросил Ройк. Встал и щедро плеснул на огонь водой — в этом лесу предсказуемо нашёлся ручеёк и рядом на ветке дерева висела кружка. Видимо, всё-таки не очередная пешка оставила, а по условиям Игры так положено.
— Готовы? — Я встала, глядя на шипящие угольки, и вынула из кармана Жемчужный Жезл. — Помните, теперь нападения не ждём — сами нападаем. Кто бы ни встретился, уничтожаем его — это наверняка окажется чудище!
Ауфена помахала новой дубинкой:
— Всегда готова!
Спустив с плеча лук, Ройк пошёл к выходу из леса, а мы следом за ним; я чувствовала, как привычная боль стянула голову, но уже перестала обращать на неё внимание. Привыкла. Главное, что боль не так уж и мешала думать, а сражаться — тем более.
Раздвинув торчавшие во все стороны ветки, Ройк замер в нерешительности. Я выглянула из-за его плеча и всё поняла: никаких врагов не было, только пустая каменная площадка, окружённая с трёх сторон высокой, чуть ли не до небес стеной.
— Это что? — Ройк вышел на площадку, за ним я, а потом — Ауфена. Лес неожиданно пропал, на его месте выросла ещё одна стена, так что мы оказались заключёнными в каменный мешок.
— Не нравится мне всё это, — Ауфена тревожно посмотрела в небо. — Знаете, о чём я подумала?
— Не знаем, — буркнул Ройк, на всякий случай накладывая стрелу на тетиву.
— Если мы трое еле проходим через эти испытания… каково приходится одиночным пешкам?
— Игра посылает им другие испытания, — предположила я. Ауфена выглядела сбитой с толку:
— Но я читала, что механизм Игры налажен, и каждая пешка проходит через одно и то же.
— И ты забыла, что мы сбили этот механизм, — напомнила я, — а значит, нами занялись сами Игроки — и придумывают всё новые и новые пакости!
Смуглые щёки Ауфены побагровели от такого кощунства, и я только задумалась, не стукнет ли она меня дубинкой, как раздался голос Ройка:
— Смотрите, рукха!
И он был прав — огромные крылья простёрлись над «каменным мешком», а рукха что-то крикнула. Ауфена вдруг метнулась к Ройку и схватила его за руку:
— Это же она! Наша птица! Узнаёшь? У неё на животе осталась отметина! Ой, она спускается!
Ройк опустил лук, но я бы на его месте не спешила. Да, они спасли рукха и подружились с ней, но… это же хищница! Нехорошее предчувствие ледяной иглой кольнуло меня изнутри. Ауфена что-то кричала хищнице на птичьем языке, а я неотрывно смотрела на её острый, загнутый клюв. Таким можно пробить голову с одного удара.
— Она прилетела, чтобы вытащить нас отсюда! — щебетала Ауфена. — Она…
Движение рукха было молниеносным — даже Ройк не успел вскинуть свой лук. Одним ударом мощных крыльев птица отшвырнула моих друзей к стене. Они упали и остались недвижимы.
— Ах ты предательница! — Я выстрелила из жезла, но рукха увернулась и бросилась на меня. Острым клювом она метила в голову, и я побежала от неё по кругу. Ещё одна искра мимо! Как бы не попасть в бесчувственные тела Ауфены и Ройка.
Рукха налетела на меня, издавая хриплые горловые звуки. Я прицелилась в огромный круглый глаз, но рука дрогнула, искра ушла в щель между камней стены. Птица замахнулась лапой с кривыми когтями — я ушла в сторону и выстрелила ещё раз.
Вскрик едва не оглушил меня, я отпрыгнула, прижалась к стене. И с мстительной радостью увидела дырку в крыле рукха. Так тебе и надо!
— Улетай! — Я не была уверена, что рукха меня поймёт, но ради Ауфены и Ройка хотела проявить милосердие. Самоубийственно для пешки! Глупо…
Хищница ринулась на меня с занесённым клювом и растопыренными когтями. Я снова заметалась по кругу, начала стрелять. Обливаясь холодным потом, осознала, что в жезле осталось две искры. Только две на ход!
— Иди сюда, я накормлю тебя жемчужным пламенем! — завопила я, с ужасом заметив, как рукха оглянулась на тела моих друзей. Не собиралась ли она прихватить их с собой? Или клюнуть каждого… до смерти?
Птица что-то проклокотала, взлетая повыше. Я следила за ней, стискивая влажными ладонями свой жезл. А вдруг улетит? А вдруг… рукха всё-таки умеют быть благодарными?
— Нет! — закричала я, когда она бросилась на Ройка и Ауфену. Из моего жезла вылетела искра, затем другая. Крик хищницы был ужасен. Меня хлестнуло по лицу жёсткими серебристыми перьями, и я упала, больно стукнувшись локтем о камень. В глазах потемнело. Клюв рукха оказался совсем близко, и я попыталась отпихнуть его. А затем ткнула её жезлом в шею. Рукха выхватила у меня жезл и отшвырнула подальше. Мне удалось вскочить и кинуться к дубинке, лежавшей рядом с Ауфеной, но схватить я её не успела. Когти сжались вокруг моей ноги, я снова рухнула, и меня потащили назад. Я пыталась сопротивляться, но только ободрала себе ладони о камень. «Всё. Конец», — шевельнулась мысль, и я невольно закрыла глаза…
Раздался свист, вопль, ещё раз свист. Это был Ройк! Он стрелял из лука! Когти ослабили свою хватку, я отползла и перевернулась на спину, чтобы видеть рукха.
Из шеи у неё торчали две стрелы, на теле виднелись страшные ожоги от моих искр. Перья обгорели. Рукха простёрлась на земле, у неё вырвался стон, крылья бессильно дрогнули и застыли. Всё было кончено.
Тяжело дыша, я повернулась к Ройку. Он опустил лук и внимательно посмотрел на меня:
— Всё в порядке, Ферджина? Она тебя не ранила?
Я подула на окровавленные ладони:
— Не успела.
Каменные стены растаяли, и мы очутились в безопасном лесу, на какой-то полянке. Труп рукха тоже исчез, и меня это порадовало, потому что Ауфена зашевелилась и села, обводя всё вокруг мутным взором.
— Мне сон приснился?
