трубочист. Я ведь ловкий, верно?
Уинифред фыркнула и покачала головой.
– А еще тощий, как жердь, и вечно пачкаешься. Дурачок.
Она выскочила из экипажа и на мгновение облокотилась на его черный бок, чтобы в одиночестве перевести дыхание. Ей не хотелось признаваться в этом остальным, но вместе со страхом ее переполнял восторг. Возможно, она самую малость скучала по риску, по кипению крови – по чувству, которое раньше презирала.
– Это может быть опасно, – заметил Келлингтон.
Его голос был хорошо слышен из окошка со снятым на лето стеклом. Уинифред прислушалась.
– Если что-то пойдет не так, в лучшем случае прислуга сдаст ее полиции, в худшем – хозяину. На твоем месте, Дарлинг, я бы не позволил своей невесте пойти на подобный риск.
– «Позволил»? – с удивлением переспросил Теодор. – С какой стати? Она ведь не собака, чтобы ей приказывать. И к тому же Винни намного умнее меня.
– Действительно, – сердито добавила Эвелин, – д-для своего беспокойства ты выбираешь оскорбительные в‑выражения.
Уязвленный Келлингтон пошел на попятную:
– Я не имел намерения оскорбить мисс Бейл. Прошу прощения за неосторожные слова. Мне только стало любопытно, почему ты с таким хладнокровием подвергаешь ее опасности.
– Ты сомневаешься в моих чувствах к ней? – спросил Дарлинг – снова тихо, но в этот раз в его голосе зазвенела неожиданная злость.
Уинифред очень редко слышала эту интонацию от него. Теодора сложно вывести из себя, но Келлингтону это удалось.
– Нет, – ответил Келлингтон после недолгой паузы, – нисколько не сомневаюсь.
– Я верю в Уинифред, а это значит гораздо больше, чем мой страх. Если она говорит, что способна на что-то, я ей верю. Я не хотел бы менять ее ни на дюйм, даже если бы мог. Пожалуйста, в будущем воздержись от подобных высказываний.
Уинифред почувствовала, как по телу расползается жар. В груди бухало так, что стало тяжело дышать. С ней в последнее время такое частенько случается – может, у нее какая-то болезнь сердца?
Никто еще никогда не говорил ей таких слов. Теодор словно обращался к ней, зная, что она подслушивает. Уинифред не понимала, чем заслужила такое безграничное доверие к себе, и не хотела понимать – боялась, что если докопается до ответа, эта вера Теодора в нее иссякнет, или окажется, что ее вовсе и не было никогда. Тем не менее он верил ей и верил в нее. Это было ощущение чистой, первозданной силы. Невозможно не поддаться такому чувству.
Оторвавшись от кареты, Уинифред зашагала по улице, гремя ведром. Тонкая жестяная ручка, оттягивавшая руку, впивалась в кожу. Эта боль немного приземляла мысли Уинифред.
У знакомого дома она замедлилась. Он был построен совсем недавно – карнизы и фронтоны еще не успели потерять ослепительной белизны, а кирпичная кладка еще не покрылась зеленью. Собравшись с мыслями, Уинифред поднялась на крыльцо и постучала.
Никто не ответил, и Уинифред попробовала повернуть ручку. Та легко поддалась – дверь была не заперта. Значит, дома все-таки кто-то был. Оглянувшись на карету Дарлинга, ожидавшую на углу, она снова постучала, на этот раз энергичнее.
Дверь ей никто не открыл и на этот раз, но со двора вышел мужчина, которого она видела прошлой ночью. Теперь Уинифред могла разглядеть его получше. Ему было около тридцати, янтарного цвета глаза под темными густыми бровями сердито сверкали. Шею поперек пересекал глубокий мясистый шрам. Он был в рабочей одежде и прежних грязных ботинках.
– Добрый день. Чем могу вам помочь? – сухо поинтересовался лакей.
Он ничем не походил на того человека, которым был вчера, когда по первому приказанию хозяина бросился отвязывать собаку.
Вспоминая, что сказал ей Келлингтон, Уинифред состроила покорное выражение и чуть потупилась.
– Добрый день. Я пришла полировать мебель.
Слуга нахмурился, поднялся на крыльцо и будто невзначай оттеснил ее от двери.
– Вы что-то путаете, мисс. Мы не нанимаем дополнительную прислугу.
Уинифред скопировала его озадаченное выражение и вынула из ведра замусоленный клочок бумаги.
– Значит, я ошиблась? Этот дом принадлежит не мистеру Даску?
Она продемонстрировала мужчине криво выведенные имя и адрес и тут же спрятала бумажку обратно в ведро, с удовлетворением отметив, что по мостовой прогрохотали колеса экипажа.
– Нет, не ошиблись, – настороженно произнес он, изучая Уинифред. – Дом действительно принадлежит мистеру Даску. Вот только…
– Подлец! – завизжала Эвелин позади Уинифред.
Изображая любопытство, она обернулась – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эвелин огрела спускающегося с подножки Келлингтона парасолью по спине.
– Ну и где она? Покажи, где т-ты ее прячешь?!
– О чем ты, дорогая? – безжизненно отозвался Келлингтон. – Я никого не прячу.
Уинифред обернулась к слуге, сложив руки на груди.
– Значит, я пришла по адресу, – спокойно продолжила она. – Меня наняли отполировать мебель перед началом сезона отопления.
– Я т-тебе не верю! – надрывалась Эвелин. – Она т-точно где-то здесь! Нет смысла ее скрывать!
– Я никого не скрываю.
– Ты лжешь!
Слуга нервно переводил взгляд с Уинифред на парочку, разругавшуюся прямо перед домом Даска. Покосившись в сторону, Уинифред с удовлетворением отметила, что соседи принялись отодвигать краешки летних муслиновых штор, тайком наблюдая за ссорой.
– Я не помню, чтобы кто-то предупреждал меня… – протянул слуга.
Эвелин же продолжала вопить:
– Где она? Я знаю, ты п-пишешь ей на эту улицу! П-признайся уже наконец!
– Нет же, дорогая, – вяло отбивался Келлингтон.
На лице слуги Даска было ясно написано отвращение к публичной сцене. Сдаваясь, он распахнул дверь и шагнул внутрь, приглашая Уинифред войти.
– Пожалуйста, подождите в коридоре. Я уточню насчет вашего назначения.
Прерывисто выдохнув от облегчения, Уинифред вошла в дом. Лакей закрыл дверь, но с улицы продолжали доноситься крики Эвелин.
Согласно сценарию, она должна вопить еще с минуту, после чего между ней и Келлингтоном произойдет стремительное примирение, они рука об руку сядут в карету и уедут. Ожидалось, что имя мистера Даска произведет на прислугу такое впечатление, что они утратят осторожность. Но мужчина оказался менее доверчивым, чем рассчитывала Уинифред. Ей оставалось полагаться лишь на удачу.
– Мэг! – позвал он.
Никто не откликнулся, и он гаркнул чуть ли не громче Эвелин:
– Маргарет!
Из комнаты высунулась взлохмаченная голова кудрявой служанки. Она работала «за все», судя по ее сонному виду. Такой прислуге приходится несладко – за считаные гроши они вынуждены с утра до ночи драить весь дом. Уинифред прикинула, что Мэг вряд ли станет возражать против помощи.
– Ну что? – ворчливо отозвалась она, демонстрируя мужчине руки, по локоть покрытые слоем жирной грязи. – Я тут не прохлаждаюсь, Колби.
– Ты договаривалась о полировке мебели?
Лицо служанки прояснилось.
– Она отполирует мебель? Вот чудо! Ужас как не люблю эту мороку!
– Договаривалась или
