паузу, высказал общую мысль Коля Дорохин. – Время поджимает, а он, похоже, настроен решительно.
– Нет, это не вариант, – возразил майор Дубко. – Мы с вами не по этой части, да и вряд ли пытки помогут. Тут нужен совсем другой подход.
– Какой другой? – Казанец озабоченно покачал головой. – Мы все перепробовали, осталось только, как в дешевых гангстерских фильмах, начать ему ногти выдергивать или пальцы по одному отрубать.
– Кнут мы испробовали, – заметил Дубко. – Возможно, пришло время попробовать пряник?
– Да какой же ты ему пряник предложишь? Полную амнистию разве что, – высказался Казанец. – Только кто в здравом уме в такое поверит?
– Быть может, и поверит, – поддержал Дубко Богданов. – Пойду, попытаю счастья.
– Что ты собираешься ему пообещать? – спросил Казанец.
– Там видно будет, – неопределенно ответил Богданов и вышел из комнаты.
Он спустился в подвал, отомкнул замок комнаты, в которой сидел Хустов, и вошел внутрь. Хустов сидел в углу на потертой диванной подушке, обхватив колени руками и опустив голову вниз. При появлении Богданова он даже не шелохнулся. Богданов оперся о противоположную стену спиной, достал из кармана пачку сигарет и, прикурив, выпустил дым из ноздрей. Почувствовав запах табака, Хустов вздрогнул. «Решил, буду бычками его жечь, – с горечью подумал Богданов. – Да, нелестная репутация у сотрудников КГБ».
– Ты куришь? – обратился Богданов к Хустову.
– Нет. – Хустов поднял голову.
– И правильно. А я вот лет пять собираюсь бросить, да все никак.
– От дурных привычек сложно избавляться, – заметил Хустов.
– Согласен. – Богданов снова затянулся.
– Дадите сигаретку?
Вопрос Хустова прозвучал неожиданно, особенно после его заявления, что он не курит, но Богданов не стал акцентировать на этом внимание. Впервые с того самого момента, как Хустова доставили в подвал, он заговорил о чем-то нейтральном.
– Решил попробовать? – Богданов вытянул из пачки вторую сигарету.
– Почему бы и нет? Жить мне все равно недолго осталось, так что рак мне не грозит, – невесело пошутил Хустов.
– Тоже верно, – не стал спорить Богданов.
Он прикурил вторую сигарету, подошел к Хустову ближе:
– Держи. Сильно не затягивайся, а то голова закружится с непривычки.
Хустов взял сигарету, затянулся, закашлялся и снова затянулся. Некоторое время они молча курили. Хустов время от времени начинал кашлять, но упорно продолжал затягиваться дымом.
– И как? – спросил Богданов.
– Гадость редкостная, – делая очередную затяжку, ответил Хустов.
– Гадость, не гадость, а затягивает, – заметил Богданов и снова замолчал.
Так прошло еще пять минут. Хустов потушил сигарету о стену, Богданов затоптал свой бычок ботинком. Помолчали еще.
– Чего вы хотите? – не выдержав, задал вопрос Хустов.
– Ты знаешь, что, – просто ответил Богданов. – Вопрос в том, чего хочешь ты.
– Я жить хочу, – выдержав паузу, произнес Хустов.
– Не в моей компетенции, – честно признался Богданов.
– А в чьей? Вашего начальника?
– Верно.
– Тогда скажите ему, что я отдам пленку в обмен на жизнь, – заявил Хустов.
– Тебе все равно придется ее отдать. Рано или поздно. Но даже в случае, если ты ее не отдашь, она все равно не попадет в руки американского правительства, – заметил Богданов. – Ты здесь, отпускать тебя мы не собираемся, так что встреча с Тейлором не состоится и пленка останется в том месте, где ты ее спрятал, до скончания века.
– Что, если я поручил кому-то отправить ее в американское посольство на тот случай, если не выйду на связь?
– Нет у тебя такого человека, Гена. Мы это знаем, и ты это знаешь. – Богданов прикурил новую сигарету. – У тебя вообще никаких вариантов не осталось.
– Хреново.
– Согласен.
Снова помолчали. Богданов наблюдал за Хустовым и видел, что со времени последнего допроса в нем что-то изменилось. «Совсем скоро он сломается, – понял подполковник. – Теперь он не уверен, что изначально выбрал правильную позицию. Сожалеет о том, что сразу не пошел на мировую, считает, что сейчас это делать поздно, вот и ломается».
– Что мне делать? – Хустов поднял на Богданова взгляд, полный отчаяния.
– Что я могу тебе ответить, Гена? – печально произнес Богданов. – Дел ты натворил таких, что и за всю жизнь не расхлебать.
– Но ведь что-то можно сделать?
– Есть один вариант, – начал Богданов. – Нам нужно, чтобы ты встретился с Тейлором и отдал ему вторую часть пленки. Если ты нам поможешь, добровольно и без выкрутасов, я попытаюсь договориться, чтобы тебе сохранили жизнь. Об амнистии речь не идет, помилования тебе ждать не стоит.
– Зачем вы хотите отдать пленку Тейлору? – удивился Хустов.
– Это будет не совсем та пленка, – не стал юлить Богданов. – Это будет особая пленка.
– Для вброса дезинформации? – догадался Хустов.
– Все верно.
– И за это вы сохраните мне жизнь?
– Я попытаюсь договориться с начальником, чтобы он сохранил тебе жизнь. – Богданов решил не приукрашивать реальность, так как видел, что Хустов готов пойти на сделку, и не желал испортить налаживающиеся отношения нереальными обещаниями.
На этот раз молчание длилось больше десяти минут, но в итоге Хустов согласился.
– Ладно, я отдам вам пленку и встречусь с Тейлором.
– Где она? – не затягивая допрос, спросил Богданов.
– В доме Милли есть сарай. Раньше в нем держали скотину. Невысокое строение под черепичной крышей, – начал Хустов. – Как зайдешь, три шага влево, там дощатая стена немного отходит от основания. Там я спрятал вторую часть пленки.
– На какой день назначена встреча с Тейлором? – задал новый вопрос Богданов.
– Он не назначил встречу, – признался Хустов. – Дал номер телефона. В пятницу после трех часов дня я должен позвонить ему, и он назначит место и время. Если его друг договорится насчет суммы, я отдам пленку. Это все.
Богданов вышел, не сказав ни слова. Он вернулся на кухню и передал содержание беседы с Хустовым.
– Юра, едешь в дом Милли, проникаешь в сарай и забираешь пленку. Везешь ее в дом миссис Коулстон. Смита я предупрежу. Он позаботится об изготовлении дубликата.
– Что будем делать с Хустовым? – спросил Дорохин.
– Пока подождем. Завтра он должен связаться с Тейлором по телефону, так мы узнаем, согласны ли в АНБ на его условия и где планируется передача информации. До этого времени я свяжусь с управлением и получу дальнейшие указания, – ответил Богданов. – Коля, как думаешь, Потапов не станет совать нос в это дело?
– Нет, товарищ подполковник, не будет! Он так напуган, что готов всю кровь из себя выкачать и нам отдать. Информация из Центра пришлась как нельзя кстати. Сегодня, когда я его выловил и заявил, что меня прислали из Москвы, он чуть не заплакал. Сразу начал причитать, что всегда готов работать на КГБ, что его исчезновение из поля зрения советской разведки – чистой воды недоразумение, что бес его попутал,
