лезет. Я ничего не хочу. Вообще. Со вчерашнего дня внутри опустошенность, которая сжирает привычные эмоции, взамен наполняя мое тело инертностью. С ней я делаю все, за что бы ни взялась. Я просто замерла в ожидании чего-то и никак не могу отмереть.
Тик-так.
— Заметила… — отзываюсь.
— Ну да, заметила, — вздыхает Кристина.
Мы медленно бредем вдоль пруда, так, чтобы Бене не пришлось напрягаться. Он кряхтит, медленно переваливаясь на своих коротких лапах в двух метрах впереди. Иногда реагируя на других собак, иногда оборачиваясь, чтобы проверить не бросили ли мы его.
— Я хочу сказать, что предупреждала, но не буду, — нравоучительно порет она меня. — Потому что я твоя подруга, а не пила.
— Угу…
Сухой ветер гонит по воде рябь и обдает жаром мои голые колени.
— Духота… — сетует Крис. — Достало…
— Да…
— Арина… — не выдерживает она. — Все так плохо?
— Все хорошо. Пока все живы, и все такое, — иронизирую я, понимая, что взять эту установку на вооружение гораздо сложнее, чем кажется.
Почему сердце нельзя просто отключить? Почему?!
Вчерашний секс сорвал чеку с нас обоих. С меня и Влада. Только вместо удовлетворенности после этого секса осталась та самая пустота, в которой я барахтаюсь второй день. Будто, спустив на Градского всю свою злость, я стала пустой. Он ушел почти сразу. Такой же мрачный. Дерганый. Такой же, каким я застала его на своей кухне с утра. Он пытался завести нейтральный разговор, но я не смогла поддержать эту ненастоящую беседу. Не хотела. Не в этот раз.
— Может, нам уехать? Отвлечешься, — слышу голос Кристины будто издалека. — Давай полетим в Турцию! Я накопила и могу взять отпуск хоть сейчас. Тебе… надо переключиться на что-нибудь еще…
— Когда? Сейчас? — пугаюсь, что эти чисто гипотетические планы Кристины могут осуществиться и украсть у меня хотя бы пару дней из тех, что так щедро отвел для нас Градский.
Она ловит мой перепуганный взгляд своим и сокрушенно качает головой:
— Нет. Когда будешь готова… Отпуск можно и сдвинуть.
В ее словах я слышу намек на то, что это «когда» означает «когда все закончится», и это высасывает из меня еще немного энергии прямо здесь, на месте. Разрыв с Владом все ближе, хотя я наивно, как маленькая дурочка, которой он меня называет, надеюсь, что до него дойдет. Что он вдруг не захочет от меня отказываться. Вдруг… он тоже полюбит и будет моим целиком и полностью. Сделает все то, чего, как ему самому кажется, не умеет.
— Ты хотела уволиться… — напоминаю, стараясь свернуть разговор с опасного пути.
Кристина трет нос и обхватывает губами трубочку от холодного кофе, который цедит с самого начала нашей прогулки.
— Пока нет вариантов.
— А Андрей? Что насчет фирмы, ты там была?
— Насчет Андрея… — Кристина набирает в легкие побольше воздуха, словно собирается прыгнуть с огромной вышки в бассейн, а я натягиваю поводок Бени, прося его оставаться рядом.
Мы тормозим перед зеброй, собираясь перейти дорогу, и, пока светофор горит красным, мои глаза рассеянно скользят по витринам магазинов и ресторанов на другой стороне.
Солнце садится, но жара не спала.
В прогнозе на всю следующую неделю стоят проливные дожди, и они действительно нужны городу.
— Что насчет Андрея? — смотрю на Крис, готовая наконец-то сконцентрироваться на нашем разговоре. — Он тебя обижает?
— Не совсем точное слово… — бормочет подруга, рассеянно болтая льдом в своем стакане.
— Он иногда бывает таким козлом. Говорю, как младшая сестра со стажем… — пытаюсь схохмить, но эта кислая шутка застревает в горле, когда глаза натыкаются на знакомую фигуру по ту сторону дороги.
Знакомую до боли фигуру, одетую в строгий костюм.
Светофор загорается зеленым, но я не двигаюсь с места, получая тычки в плечи от плеч проходящих мимо людей.
Не могу пошевелиться. Да я даже дышать не могу!
На той стороне улицы я вижу Влада, и пустота внутри меня превращается в оцепенение.
Он не один. Стоя рядом с машиной бизнес-такси, придерживает заднюю дверь, которую открыл для высокой блондинки в бежевом брючном костюме, шелковом топе и туфлях на десятисантиметровых шпильках. На ее руке небрежно болтается сумка от «Эрмес», пепельные волосы уложены в идеальный гладкий и высокий хвост.
Я никогда раньше ее не видела.
К горлу подкатывает горечь.
Они спорят. Ругаются, стоя у этой машины.
Не моргая, впиваюсь в ее лицо глазами, потому что лица Градского я не вижу, только его затылок. Ее лицо красивое. Утонченное. Правильное, без единого изъяна, словно с нее лепили долбаную куклу Барби!
Ее рука ложится на отворот его пиджака, и я уже ее ненавижу. И руку, и саму блондинку. Она собственническим и примирительным жестом поглаживает его грудные мышцы и, закинув руки ему на шею, оставляет на его губах легкий поцелуй.
Живот скручивает спазмом.
— Арина… — Передо мной возникает Кристина, и я перевожу на нее шокированный взгляд. — Пошли!
Пошатываюсь на ослабевших ногах, роняя поводок.
Подруга дергает меня за руку, суетясь, подхватывает с земли рулетку поводка и разворачивает меня на сто восемьдесят градусов от картины, которая навсегда отпечаталась в мозгу. Картины, где Влад Градский целует другую женщину.
Глава 35
Натянув на голову подушку, прячусь от навязчивого звонка в дверь.
Он воет и воет. Дребезжит, потому что тот, кто за дверью, зажал его пальцем и не собирается отступать.
Я уже жалею о том, что звонок подключили так быстро. Этот отвратительный звук вторгается в мое вязкое и болезненное одиночество, а мне в нем очень комфортно. Вторые сутки встаю с дивана только для того, чтобы пройтись до туалета. Родители думают, что у меня жар и отравление фастфудом. Проще обмануть, чем объясняться и снова что-то придумывать.
— Да черт возьми! — ору, с размаха швыряя подушкой в противоположную стену.
Та ударяется о нее и приземляется на неразобранную коробку с посудой.
Стряхнув с себя одеяло, спускаю ноги на пол и касаюсь холодного дерева стопами. Погода испортилась, и за окном второй день дождь, из-за этого в квартире даже днем царит вечный сумрак.
Я не хочу никого видеть, но этот звонок пробивает дыру у меня в черепе!
Голова немного кружится, будто я разучилась держать свое тело в вертикальном положении. Футболка, в которую я одета, измята и заляпана зубной
