Признаться, меня давно так не брили. На секунду даже как-то обидно стало. Может, мне еще розовым болгарским маслом помазаться надо, чтобы приятно пахнуть. С другой стороны, я Башку понимаю. Наверное, не до такой степени оголодала, чтобы сейчас лезть на меня. Признаться, я и сам чувствовал, как воняю. Не очень хорошее ощущение.
И вдруг меня как током пробило. После использования артефакта я ощутил себя превосходно. Синергия каким-то образом обнулила меня. Сняла похмелье. И теперь я был совершенно беззащитен перед Башкой. Получается, она прочитала все мои мысли. Включая те, что я собирался в будущем сделать с ее колонией.
— Ты боишься? — нахмурилась она.
— Боюсь? — запоздало понял я, что всю ту гамму эмоций можно было связать с страхом. — Ты можешь прочитать только это?
— Каждый выживает, как может, — принялась оправдываться Башка. — Я стою сейчас перед тобой только потому…
— Оставь моральную сторону вопроса для неудачников, — отмахнулся я. — Я знаю, что ты читаешь мысли. И ты не ответила на вопрос.
— Ты изменился. С тобой произошло что-то странное, — нахмурилась женщина. — В прошлую встречу тебя было легко читать. А теперь… словно несколько радиостанций наложили друг на друга. И каждая пытается перекричать предыдущую. Разве ты их не слышишь?
Я отрицательно помотал головой. Нет, в моей черепной коробке живет только одно существо. Не самое приятное, но такое родное. Хотя, у меня появилась небольшая догадка относительно того, о чем говорила Башка.
Ну, замечательно. Дали в руки ядерное оружие, а как им правильно пользоваться, не сказали. Но хуже всего, что я начал улавливать некую эманацию. Слова почти такие тихий, будто звучали из соседней комнаты. И только спустя несколько секунд мне удалось разобрать мальчишеский голос: «Почему ты позволил им убить меня?».
Глава 19
Чем хороша шизофрения — всегда можно посоветоваться с умным человеком. Как решать проблему, возникшую в голове (хотя забавно, что «сердце» стало действовать на мыслительный процесс), я пока не знал. Искать хорошего психотерапевта или таблеточки? В условиях Города занятие непростое. Как каждый разумный человек, не знающий, как выйти из затруднительной ситуации, я решил эту самую ситуацию проигнорировать. Хотя бы на время. А там уж посмотрим.
Тем более, пока я болтал с Башкой по поводу башки собственной, во дворе появилась Гром-баба. И не одна. По правую руку от нее шла Кора. Чуть прихрамывая и явно находясь в некой прострации. Я же говорил, она должна была выжить со своею Имитацией! А вот на руках Громуша несла Психа, присыпанного кирпичной пылью.
— Что? — кинулся я навстречу, обозначив в одном коротком слове все, что хотел выразить.
— Живой, — ответила Гром, без всякого удовлетворения. — Только явно не в порядке.
Я мельком оглядел Крикуна: руки-ноги целы, видимых ран нет, значит, что-то с внутренними органами. Хреново. Правда, есть у меня сканер и целитель на полставки в квартале. Вывод один — надо спешно возвращаться.
В этот момент Псих открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Опять мне прилетело, Шип, — сказал он. — Я попытался использовать ударную волну. Вроде даже получилось. Но все равно…
Говорил он с трудом, делая небольшие паузы, точно набираясь сил для каждого слова.
— Как себя чувствуешь?
— Дышать тяжело, — не стал храбриться и играть в героя Псих. — И болит, здесь.
Он указал в область чуть пониже сердца. На самом деле, диагност я хреновый, могло прилететь куда угодно. Что там? Селезенка, легкое, желудок. В общем, нужно торопиться.
— У нас есть хороший лекарь, — подошла Башка. — Даже кости сращивает.
Я прикинул, идти до Молчунов чуть дольше, чем до нас. К тому же, никто не торопился доверять женщине, которая читала мысли с такой же легкостью, как за хлебом ходила.
— У нас тоже, — ответил я. — Выдвигаемся. Гром, забери все, я несу Психа.
— Шипастый, извините, — позвал меня тот самый мальчишка, который пытался без мыла влезть в любую щель. — Мы тут собрали камни и еще кое-что, — помимо кристаллов он протянул мне странную сморщенную конечность. Если бы не массивное предплечье, почти как у Моряка Папая, ее можно было бы даже назвать человеческой. — И еще там две живые гарпии. Мы связали им руки.
Подтверждая слова пацана, из подъезда вывели пленниц. Блин, про этих ощипанных куриц я совсем забыл. Что самое забавное, валькирии действительно лишились крыльев, и теперь предстали в образе обычных женщин. Только невероятно испуганных. Хотя, я их понимаю. Ничего хорошего им точно не светит.
— Имена и способности, живо, — рявкнул я, давая понять, что не намерен вести долгих переговоров.
— Каменюка, — торопливо ответила первая, молодая еще девчонка, некрасивая, нескладная и невероятно испуганная. — Могу прикосновением заставить человека окаменеть на какое-то время.
— На какое время?
— От нескольких секунд до полуминуты. Это основная способность.
— Пацан, — позвал я того самого говорливого Молчуна. — Подойди и возьми ее за руку.
— Господин Шипастый, — залепетал тот.
— Господа в Париже, а у нас товарищи! Живее, не зли меня.
— Шипастый, это уже слишком, — сделал шаг вперед Башка. И тут же осеклась под моим взглядом. Увидела в глазах что-то такое, к чему не была готова. Поэтому нетвердым голосом продолжила. — Ладно, Безопасник, давай.
Безопасник? Вот уж никогда бы не подумал. С виду дрыщ дрыщом. Хотя кто знает, как у Молчунов раздаются способности? В любом случае, пусть Безопасник и боялся, но субординацию он нарушать не стал. Приблизился в плененной валькирии с поэтическим прозвищем Каменюка и взял за одну из рук, связанных за спиной. Ромео и Джульетта Города, сейчас расплачусь.
— Пара секунд, не больше, — только и успел сказать я.
Весьма вовремя, потому что Безопасник тут же грохнулся, как подкошенный. Я потыкал его пальцем и разочарованно вздохнул. Камнем паренек не стал, хотя мышцы действительно окоченели, словно тот умер и долгое время пролежал в ледяном подвале. Понаслаждаться подобной картиной мне не дали. Каменюка оказалась послушной пленницей. Не прошло и пяти секунд, как Безопасник поднялся на ноги. Помятый, чуток растерянный, но, судя по всему, вполне боеспособный.
— Молодец, — похлопал его по плечу, — возьми с полки пирожок. Теперь ты! — указал я на вторую.
Даму средних лет с внушительным бюстом, которая, впрочем, даже будучи на коленях, скривила свою симпатичную мордашку. Словно судьба засунула ее в свинарник и теперь этой особе царских кровей приходилось нюхать навоз. Если мне не изменяет память, именно ею я сломал трельяж.
