что на её нижних веках набухли слёзы.
— Ты ещё и плакать можешь, — прошептал он. — Не всё потеряно, — на мгновение задумался, — наверное.
3
— Папа, спаси…
Солдат слетел с кровати, спросонья не понимая, где находится. Холодный пот покрывал тело. Взгляд упёрся на цифры электронных часов, зависающих над аркой входа: пять минут одиннадцатого. Виктор посмотрел наверх: в металлические жалюзи проникал дневной свет.
— Значит, сейчас утро.
Тело не болело, голова ясная, опухоли под глазами почти сошли на нет. И не знаешь теперь — радоваться, что здоров и пить вино не надо, или унывать, вернувшись в мир местной реальности.
Как обычно, Мертвячка сидела за мониторами; слышно, как её пальцы бьют по клавишам клавиатуры. Виктор подкрался, чтобы взглянуть: что же такого она печатает каждое утро, пока он не проснётся?
Указательные пальцы обеих ладоней Мертвячки по очереди били по клавише «пробел». Естественно, на мониторе отражалась пустота. Солдат не стал её тревожить, почему-то возникло чувство брезгливости, или даже гадливости. Он прошёл к холодильнику и открыл дверцу. На центральной полке для него были приготовлены две бутылки вина. Остальное место занимали металлические и стеклянные банки с консервами — все без этикеток. Виктор закрыл дверцу и осмотрелся. На электрической плите стояла кастрюля с варёным мясом и бульоном, сковородка тоже наполнена — жареным мясом. К еде не притронулся: есть вовсе не хотелось. Почувствовал от себя дурной запах: давно бы пора помыться — благо душ здесь есть. Он прошёл к шкафу, полностью обнесённому зеркалами, раздвинул одну створку. Радостно отметил, что набит мужской одеждой, в основном военной: футболки, свитера, камуфлированные и чёрные штаны с накладными карманами и много чего другого.
— Это же отлично! — воскликнул Солдат. — Здесь жить можно — века вечные. — Он обернулся и посмотрел на спину Мертвячки. — А что… от живой не отличишь. Лишь стылая как… как студёная смерть. — Он ещё раз осмотрел нутро шкафа, прикинув в уме, что Снайпер был сантиметров на пять выше его: если что-то будет велико, можно подвернуть. Главное — не мало́.
Солдату казалось, что пребывал в пьяной эйфории целое столетие и сейчас не терпелось взглянуть на этот — распроклятый мир. Он не стал подбирать одежду, а прошёл к навесной лестнице и поднялся на балкон. Прошёлся по кругу, поражаясь разнообразию оружия — в основном снайперские винтовки и три пулемёта, смотрящие на юг, север и запад. Осмотрел маленький лифт в виде сетчатой металлической коробки: скорее всего, предназначался для поднятия тяжёлого оружия и патронов. Виктор нажал кнопку возле окна, смотрящего на площадь и озеро. Железные жалюзи заскользили вверх и скрылись в стене, стальные реснички поднялись под угол в сорок пять градусов. Взгляд сразу напоролся на два мёртвых тела — Снайпера и обезглавленного «чёрного дайвера».
Солдат внимательно осмотрел площадь, задержался взглядом на тумане, стелящемся над гладью озера, вдохнул влажный воздух. Слепило горячее солнце, буйствовала зелень. И вовсе не скажешь, что здешний свет — прокажённый, проклятый, населённый адом, где кроме комаров — и те оказались только в лесу, — не живёт ни единой букашки. Нахлынула печаль, уныние, меланхолия.
— В моей жизни — больше не будет доброго утра, — прошептал Виктор. Ладонь провела по стволу пулемёта, засевшем на раскоряченном треножнике; под берцами хрустели гильзы. — За что?
Он проснулся от натужного шёпота: «папа, спаси»; услышал невыносимый плач детей, стенания матерей; на людей — ужас опускался с небес. Виктор задал себе вопрос:
— Как умер… мой сын?
Солдат обернулся, посмотрел вниз. Мертвячка стояла по центру комнаты, задрала в его сторону подбородок; в ладонях — большое махровое полотенце.
Виктор горько ухмыльнулся, качнув головой:
— В мёртвом мире — мёртвая жена.
4
— Получается, я тебя отбил у Снайпера? Жестоко отбил. — Солдат принял из рук Мертвячки полотенце. — Вот если бы ты ещё говорить могла и… немного эмоций. — Он сжал пальцами её щёки и хотел чмокнуть в губы, но мысль успела прилететь: «Она же мёртвая. Вдруг плохо пахнет».
Виктор поднёс нос к её лбу и понюхал.
— У тебя и духи ещё есть! Так ты превосходно воняешь! — Такими словами он хотел создать подобие шутки и, взглянув ей в глаза, в очередной раз удостоверился: мёртвые никогда не потеют. «Но жрать-то — она жрёт, псы её задери!»
— Хотя — от такого льда простудиться можно. — Виктор махнул рукой и пошёл в душ, успев заметить, что её ладонь в сотый раз, когда он стоит вплотную, прикрывает овальный кулон на груди: мёртвая-мёртвая, а за собственное золотишко трясётся.
Солдат стоял перед зеркалом и не верил своим глазам: на него смотрел сорокалетний старец с почти полностью седыми волосами. Не обращая внимания на жёлтые гематомы и нитки в швах, он рассмотрел появившиеся морщины.
— Они глубиной не как у сорокалетнего, — произнёс шёпотом Виктор, — а как у девяностолетнего. Я не переживал так сильно, чтобы непомерно быстро постареть. Что происходит? — Он провёл указательным пальцем по каждой глубокой морщине. «Если в моём организме продолжат течь такие бурные процессы, то не протяну и месяца. Сразу свалюсь дохлым как мумия — в свои двадцать четыре». И без того гнетущее расположение духа рухнуло на ноль. Некоторое время он сидел на поддоне, вытаращившись в одну точку на слюдянистом кафельном полу.
— Чтобы не бояться — считайте, что вы мертвы, — в очередной раз промолвил Солдат слова командира. — А останетесь живы — считайте, что вы воскресли. — Виктор вскочил на ноги, крутанул ручки душа. Лейка засипела, выплюнула ржавую воду, подумала и, наконец, полила размеренными струями. — Чему быть — того не миновать. Видно, боги прописали мне такую судьбу. Значит, она такая мрачная кому-то нужна. Я уже дважды умирал насовсем. — Солдат скинул одежду и ступил под тёплые струи душа. — Умру ещё раз — и воскресну.
5
Не меньше часа Виктор отмокал под кипятком. И то — прервал собственное отмывание из-за отключения воды. Сейчас не было времени разбираться, как здесь всё работает, спускаться в подвалы и всё осматривать: это он ещё успеет, в голове сидели другие планы. Мертвячка сняла с его лица все швы, которые наложила в первый день, накормила мясом и рисовой лепёшкой.
Солдат выбрал из шкафа одежду, даже ничего подворачивать не пришлось: наверное, здесь когда-то заседал ещё один человек — чуть меньше Снайпера и вровень ему. Сейчас на Викторе сидели камуфляжные штаны с кучей накладных карманов и широким кожаным ремнём и камуфляжная майка с длинными рукавами. Надел небольшой разгрузочный жилет, из сумки во все карманы напихал патронов двенадцатого калибра. На голову насадил камуфляжную панаму, глаза прикрыл
