и политическая предвзятость секретарей штатов и их персонала. Тот же Ноутон, занявшись «разбором полетов» Республиканской партии, вполне корректно указывал, во-первых, на ошибки Трампа в обращении с такими существенными для электоратами вопросами, как размер взносов на медстрахование – более актуальный, чем пункт Obamacare о репродуктивном здоровье – и ценах на базовые лекарственные препараты (вплоть до июля): будь эти темы подняты на щит в ходе кампании, Трамп получил бы недостающий минимум неопределившихся избирателей. Второй фактор, связанный с личностью Трампа, Ноутон усматривал в иррациональной личной кампании, которую Трамп вел против Джона Маккейна при его жизни и после – не учитывая, что «Маккейн ни разу не проигрывал на выборах в Аризоне и, как любой сенатор США, занимавший этот пост более 30 лет, имел за собой обширную сеть спонсоров, союзников, друзей и лиц, которым оказывал услуги на протяжении многих лет». На «фактор Маккейна» в Аризоне сразу после выборов указывала и телеведущая CNN Дана Бэш.
Еще двумя качественными факторами проигрыша Ноутон называл принципиальный тактический просчет Трампа на первых теледебатах, когда тот перебивал Байдена вместо того, чтобы предоставить ему возможность подольше самовыразиться и соответственно, сделать больше ошибок памяти и ориентации, и работу юридической команды, особенно Руди Джулиани – в том числе и после выборов.
В Палате представителей, вопреки поллстерам, преимущество демократов не выросло, а сократилось – с 235:197 при четырех вакансиях до 222: 212 при одном неподсчитанных округе. Уже по предварительным результатам на 25 ноября (222: 209) разрыв был минимальным с 1942 года. Что касается качественного сдвига, то за празднуемым гендерными НПО рекордом по числу избранных женщин и цветных скрывается редкий успех женщин-республиканок: впервые избраны 17 женщин, и все они (Стефани Байс в Оклахоме, Лорен Боберт в Колорадо, Кэт Каммак во Флориде, Мишель Фишбах в Миннесоте, Диана Харшбаргер в Теннесси, Иветт Херрелл в Нью-Мексико, Эшли Хинсон в Айове, Юн Ким в Калифорнии, Нэнси Мейс в Ю.Каролине, Николь Маллиотакис в Нью-Йорке, Лиза МакКлейн в Мичигане, Мэри Миллер в Иллинойсе, Мария Салазар в Флориде, Виктория Спарц в Индиане, Мишель Пак-Стил в Калифорнии, Марджори Тейлор-Грин в Джорджии и Бет Ван Дайн в Техасе), являются яркими консерваторами; самые яркие – Боберт и Тэйлор-Грин, сторонники «теории заговора QAnon», и Мэри Миллер, фермер и преподаватель библейской школы с 7 детьми и 17 внуками. В этом составе трое цветных – кореянки Ким и Пак-Стил, а также индианка Иветт Харрелл, пламенная сторонница сланцевой энергетики на индейских землях. Самыми резонансными успехами был триумф правой латиноски-тележурналистки Марии Салазар над Донной Шалейлой, влиятельной представительницы ливанской диаспоры, экс-сопредседателем Ирано-американского совета (IAC) и экс-гендиректора Clinton Foundation и Николь Миллиотакис – над Максом Роузом, ветераном спецназа и протеже Майкла Блумберга. Победа экс-вице-губернатора Миннесоты Мишель Фишбах над демократом-афроамериканцем Коллином Петерсоном оставила Палату представителей без председателя влиятельного Комитета по сельскому хозяйству.
Еще одним рекордом является минимальное число законодательных органов штатов, где изменилось партийное большинство – всего 4 (из них одно в пользу демократов было получено в 2019 году по правилам «нечетного года» в штате, а остальные три сдвига 3 ноября – в пользу республиканцев. Самое низкое число палат, переходящих из рук в руки за один цикл с 1944 года (по данными Рида Уилсона) – одно из самых убедительных доказательств как факта, так и импульса столкновения «красной» и «синей волн». Минимум перемен обнаружился и по данным губернаторских выборов в 11 штатах, во всех случаях крайне ожесточенных: хотя поллстеры сулили победу 7 демократам над действующими республиканцами, к 25 ноября перевес был на одно место в республиканскую пользу (победа Грега Джанфорте над Стивеном Буллоком в штате Монтана. Это столкновение оставило страну в целом, как печально резюмировал автор, в состоянии «разделения в себе».
Идеологическая поляризация, которая расценивалась как беспрецедентная в том числе в российском гостелеэфире, фактически преувеличена. Несмотря на то, что самые узнаваемые прогрессистки-«зажигательницы» (firebrands), составляющие т. н. «взвод», успешно переизбрались (хотя и грязно в случае Ильхан Омар), по общему итогу доля радикалов оказалась меньше, чем в предыдущем составе (что заметно и по провалу 12 из 15 кампаний ЛГБТ-кандидатов), в то время как у республиканцев доля яростных трампистов, напротив, оказалась больше, а заметно проигравшей категорией в составе законодателей-республиканцев были жесткие фискальные консерваторы, что оставило последнюю точку в истории «Чайной партии» как политического феномена. Этот внутриреспубликанский сдвиг, являющийся несомненным побочным следствием эпидемии COVID, предвещает дальнейшее наращивание внешнего госдолга.
Провозглашение Джо Байдена президент-электом состоялось 7 ноября, спустя 4 дня после выборов, когда число выборщиков в пользу Байдена дало перевес над минимумом в 270 по итогам Пенсильвании. Самый напряженный для рынков период, когда подсчет замер, фактически продолжался два дня, хотя спекуляции по поводу политического тупика тянулись вплоть до решения Трампа дать согласие на переход, знаменовавшего признание результата – 24 ноября. При этом внешнее дипломатическое признание итогов, в ожидании оспаривания подсчета «почтовых» бюллетеней в Верховном суде, затормозилось до 9-12 ноября. «Прорывным» знаком для Байдена-Харрис были поступившие 12 ноября официальные поздравления со стороны Пекина.
Разрыв в числе выборщиков на 24 ноября (306:232) не оставлял расчета на «неверных выборщиков», которые в 2016 году считались шансом для Хиллари Клинтон при меньшем отрыве. Из этого итога следовало, что спекуляции вокруг отмены Коллегии выборщиков временно утратили актуальность (хотя Interstate Compact прибавил в членстве один новый штат), как и перевод территорий в статус штатов (хотя заксобрание округа Колумбия одобрило соответствующую реформу).
Сохранение республиканского большинства в Палате, затрудняя будущий процесс утверждения демократических номинантов, опрокидывала некоторые внешние упования – в частности, армянской диаспоры, ожидавшей от Байдена «обуздания» Турции; антитюркские лоббисты были также фрустрированы успешным переизбранием Линдси Грэма. Другие внешние упования существенно бледнели: в частности, старший демократ Комитета по международным связям Сената Роберт Менендес поставил вопрос о пересмотре параметров иранской ядерной сделки перед ее переутверждением, что также произойдет не ранее, чем сформированный кабинет Байдена приступит к работе.
Показателем контроля разведывательного истэблишмента над процессом был выигрыш Сьюзен Коллинз (автора поправки к закону «О разведке», вводящим должность Директора национальной разведки) в штате Мэн, вопреки не только негативным прогнозам, но и значительному перевесу демократов в средствах, вложенных в кампанию ее конкурентки Сары Гидеон.
Еще не признав поражение, Трамп произвел чистку в высших рядах Департамента обороны, вызвав серию последних алармистских спекуляций назначениями по признаку «лояльности, а не профессионализма». Речь шла о назначении главы Национального антитеррористического комитета Кристофера Миллера главой Департамента обороны вместо Марка Эспера, Энтони Таты – вице-главой Пентагона по политике вместо Джеймса Андерсона, Эзры Коэна-Ватника – помощником главы
