Все это только усиливало болезненную пульсацию в голове Пророка.
— Ничто, — тихо сказал Меркуций по вокс-линку, — так не воняет, как логово Красных Корсаров.
Талос, вступив на станцию, снова надел шлем.
— Нам придется согласиться с его требованиями. Если мы откажемся, Гурон не выпустит нас живыми.
— Он предлагает нам совершить самоубийство, — заметил Кирион. — Это ясно как дважды два.
— Надо посоветоваться с Вознесенным, — отозвался Меркуций.
— Да, — Ксарл ухмыльнулся под маской наличника, — как же без этого? Просто соглашайся, Талос. Вонь уже начала просачиваться сквозь мой доспех.
— Итак? — спросил сидящий на троне.
На изуродованном лице лорда Гурона читался насмешливый интерес. Тиран был не из тех, кто прячет свои эмоции, и то, что осталось от его человеческих черт, кривилось в снисходительной усмешке. Он знал, что одержал верх, еще до того, как остатки Восьмого легиона явились вымаливать его покровительство, и без всяких колебаний демонстрировал свое торжество. Но даже это чудовищное ликование не казалось мелочным. Он выглядел так, словно поделился с Первым Когтем веселой шуткой.
Талос поднялся с колен. Первый Коготь у него за спиной повторил движение вожака. Вариил стоял в стороне, старательно изображая беспросветную скуку.
— Хорошо, лорд Гурон, — сказал Талос. — Мы принимаем ваши условия. Когда мы выступаем?
Гурон откинулся на спинку костяного трона — ни дать не взять, варварский царек древности.
— Как только бригады моих рабочих воскресят ваш «Завет крови». Через месяц, возможно меньше. Вы предоставите нам материалы?
Талос кивнул.
— Набег на Ганг был вполне плодотворным, милорд.
— Да, но вы сбежали от Странствующих Десантников. Если бы не они, все прошло бы куда плодотворнее, не так ли?
— Это правда, господин.
Глядя на вождя Корсаров, Пророк искренне желал, чтобы его непринужденные манеры не были столь обезоруживающими. От изувеченной фигуры тирана Бадаба исходила странная, почти пугающая харизма.
— Я видел, как «Завет» вошел в порт, — сказал Гурон. — Как вы ухитрились превратить такой грандиозный корабль в развалину — это, я полагаю, целая история.
— Так и есть, — согласился Талос. — И в более подходящее время я ее с радостью расскажу.
Воспаленные глаза Гурона моргнули. Их переполняло недоброе веселье, а наплечники чуть звенели от беззвучного смеха.
— По-моему, сейчас самое подходящее время, Повелитель Ночи.
По залу пронесся смешок.
— Мы хотим послушать твой рассказ сейчас.
Талос сглотнул. Его мозг отчаянно работал, стараясь перебороть боль. Тот словесный капкан, куда он угодил по вине Гурона, был прост, примитивен и совершенно безнадежен. На какую-то секунду Талос, поддавшись слепому инстинкту, чуть не оглянулся на Вариила.
— Мой господин, — Пророк склонил голову, — думаю, вам уже известны основные детали нашей критской неудачи. Для того чтобы воздать этой истории должное, нужен более поэтический голос, чем мой.
Гурон облизнул мертвенно-серые губы.
— Прошу тебя, сделай одолжение. Поведай мне о том, как вы предали Черный легион и сбежали от Кровавых Ангелов.
Смех в зале зазвучал громче.
— Да будет Вознесенный проклят за то, что втравил нас в это дело, — вздохнул Кирион по воксу.
— Он нас подначивает, — раздался в ответ низкий и холодный голос Ксарла.
Пророк не был в этом настолько уверен. Он отвесил театральный поклон, словно решил принять участие в развлечении.
— Простите меня, лорд Гурон, — и я забыл, как трудно вам получить надежную информацию о войне, которую ведут первые легионы. Те из нас, кто когда-то шагал рядом с примархами, не осознают, какими одинокими и никчемными ощущают себя их меньшие братья, Астартес из орденов-отступников. Конечно, я расскажу вам о приготовлениях Абаддона к грядущему крестовому походу и о том, какая роль в нем отведена Повелителям Ночи. Я лишь надеюсь на взаимность — вы ведь расскажете, как ваши пираты забавляются здесь, вдали от передовой?
Последние слова Талоса прозвучали в абсолютной тишине — лишь Узас совершенно по-детски захихикал в воксе.
— И ты отчитывал Ксарла за недостаток дипломатичности? — пораженно выдохнул Меркуций. — Ты погубил всех нас, Пророк.
Талос ничего не ответил. Он просто смотрел на раскинувшегося на троне тирана. Ряды Красных Корсаров вытянулись по стойке «смирно», готовые к приказу открыть огонь. У их ног вилась какая-то тощая, невнятно причитающая тварь.
Гурон, владыка Мальстрема и величайшего пиратского флота на восточной окраине Галактики, наконец-то соизволил улыбнуться. Это стоило определенных усилий — подрагивающие мускулы и омертвевшие губы с трудом изогнулись в широкой ухмылке.
— Мне хотелось бы пройтись по Нострамо, — после долгого молчания проговорил тиран. — У ее сынов интересное чувство юмора.
Побарабанив бронированными когтями по подлокотнику трона, Гурон разразился смехом, больше похожим на хрип удавленника.
— Был рад развлечь вас, господин, как и всегда, — улыбнулся в ответ Талос.
— К твоему сведению, ты все так же ослеплен собственной самоуверенностью, Пророк.
— И это меня безмерно тяготит, — парировал Повелитель Ночи.
Владыка снова засмеялся своим клокочущим смехом — с таким звуком мокрота булькает в обожженных легких. Сквозь расползающуюся кожу на горле тирана видны были тонкие, проталкивающие воздух поршни.
— А если бы я не потребовал от вас этой маленькой услуги, легионер? Что тогда?
— Тогда вы помогли бы нам чисто по доброте душевной, господин.
— Понимаю, почему Вознесенный тебя ненавидит, — снова ухмыльнулся владыка Корсаров.
Напряжение в зале развеялось одним отдающим кислотой выдохом. Гурон поднялся с трона и махнул Повелителям Ночи своей огромной клешней. В ответ на его движение та тварь, что носилась по залу, — безволосое, жалкое четвероногое существо с кожистыми недоразвитыми конечностями — подбежала к владыке Корсаров и вскарабкалась по его доспеху, помогая себе шишковатыми когтями. Тиран не обратил никакого внимания на бестию, свернувшуюся на силовой батарее у него за спиной и вцепившуюся в броню когтистыми лапами. Заплывшие глазки зверя злобно уставились на Повелителей Ночи, а редкие зубы сердито защелкали.
— Во имя бездны, это еще что такое? — выдохнул Кирион.
Талос шепотом ответил:
— Не уверен, что хочу знать.
— Оно выглядит как плод греховного соития собаки и обезьяны, и притом освежеванный. Думаю, кто-то из нас должен сказать Кровавому Корсару, что у него по спине ползет нечто отвратительное.
