не менее в оконный проём я вписался чётко. Тютелька в тютельку. Ничего не задел, никуда не влепился. Просто влетел в помещение и прокатился на заднице по скользкому полу до ближайшей колонны. Колонна и мои не рассчитанные на жёсткое столкновение косточки остались целыми. А всё потому, что с колонной я так и не встретился — успел отключить обе руны и, благодаря стремительно выросшей силе трения, остановился в считанных сантиметрах от каменного столба.
А дальше, когда отдышался и понял, что «Вау! Я сделал это!», без проволочек занялся тем, что задумал ещё внизу у подножия. Связал четыре отдельных верёвки в две длинные (страховочную и основную), закрепил их на двух колоннах и выбросил за окно оба свободных конца.
Примерно через минуту одна из верёвок натянулась, словно струна, а ещё через десять в окно, обливаясь потом, ввалился восходитель-первопроходец из местных. Молотобоец Хруст, тот самый вольнонаёмный, помощник лагерного кузнеца, что решил свалить вместе с нами с давно опостылевшей каторги.
Его я тут же запряг поднимать материал, инструмент, «альпснаряжение» и прочее барахло, с которым лезть по верёвке не слишком удобно. Первым предназначенным для подъёма грузом, как мы с Аршафом и договаривались, стали верёвочные мотки, которые я не взял с собой при восхождении. Как только они появились в жилище «хранительницы», я сразу же начал сооружать из них новые стропы и разного рода оттяжки.
С их применением дело пошло веселее.
За следующие полтора часа к нам присоединились два десятка наиболее ловких и небоязливых. Дальше мы принялись поднимать в гору тех, у кого не хватало умений и силы подняться самостоятельно. Всех прибывающих я отправлял в ту пещеру, из которой мы с Туром и Ликой дней двадцать назад как раз и пришли сюда, в вырубленную прямо в скале «квартиру со всеми удобствами».
Операция «Альпинисты на минималках» растянулась до самого вечера. Не так уж и просто оказалось перемещать из точки «ноль» в точку «двести» две сотни не приученных к скалолазанью граждан, да ещё и тяжёлых к тому же. Да ещё и когда приходилось каждый раз проверять, не перетёрлись ли верёвки-канаты, не треснул ли деревянный блочок, держат ли вес выносные упоры, остались ли силы у тех, кто тянет верёвки с грузом...
Последним поднявшимся в каменное жилище стал мой напарник.
— Слышал про это место, но бывать не бывал, — заявил он, осматриваясь.
— И как тебе здесь?
— Нормально, но только жильцов многовато.
— Жильцов скоро выгоним, не беспокойся, — хмыкнул я в тон ему. — А хозяйке, если начнёт возмущаться, скажем, что знать ничего не знаем и ведать не ведаем.
— Вот это правильно. Откуда б нам здесь появиться?
— Ну, да. Разве только по воздуху прилетим. А по воздуху люди летать не умеют...
На этих словах я внезапно осёкся и мысленно хлопнул себя по лбу. Дурак я, дурак! Какого рожна решил лично залезть на эту дурацкую гору, когда есть портальный кристалл? Я ж в этом месте уже бывал, помню его в деталях, и значит, провесить сюда переход легче лёгкого...
Видимо, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что Аршаф прочитал их, будто раскрытую книгу:
— Не парься, старшой. Порталом сюда ты мог бы и не попасть.
— С чего бы?
— Ты ж сам говорил. И этот твой лекарь, которого ты пожалел, о том же базарил. Связь-камни тут не работают. Снабжение и отправка камней случаются только через порталы. Но ставят их только оттуда, а не туда, хотя чего уж там сложного? Шняга-то примитивная. Хоть каждый день туда-сюда шастай, только мага-портальщика в лагере посади, и будет всем полное счастье. Но это в теории. А вот на практике получается «Фигушки, господа хорошие». В Ордене, чтобы попасть сюда, три недели энергию копят. А про обратно по собственному желанию можно и не мечтать. Силы, наверное, нужно столько, что целый Конклав не справится. Ну, разве что сам император попробует, но он сюда точно портальщиком не пойдёт — ему это нафиг не нужно. Вот так и выходит, старшой, что в Урочище всё только своими ножками надо. И ручками. И вообще, магия тут как-то криво работает. Я проверял. Любое заклятье, что рунное, что обычное, поддерживать надо изо всех сил, иначе рассыплется.
Я почесал в затылке, но слов, чтобы возразить, не нашлось. И пускай мои личные рунные записи работали тут, как положено, но проверять, как успешно будут работать другие, в том числе, те, что записаны на портальном кристалле, мне не хотелось. Фиг знает, что из этого выйдет. Вдруг что-нибудь нехорошее... И Лика, как помнится, предупреждала, что магию здесь лучше не применять. В подземелье, по крайней мере, уж точно...
* * *
В путь по подземному лабиринту мы двинулись где-то часов через восемь. А до того я скомандовал всем отдыхать. Прямо в пещере за дверью Ликиного жилища. Дверь эту, кстати, когда все оттуда ушли, я захлопнул и был теперь даже сам не уверен, смогу ли опять «нормально» открыть её. Изнутри она открывалась свободно, но снаружи требовалось произнести специальное заклинание, которое знала только «хранительница».
Конечно, разрушить запирающее заклятье для меня, как иммунного, проблемы не представляло. Однако восстановить всё как было, я бы, наверно, не смог. Это всё-таки не примитивный замок в спецзоне для магов, а достаточно сложная магическая конструкция. И если её сгоряча уничтожить, жилище «хранителя» сразу же превратится в проходной двор...
Верёвки, использованные при восхождении, пригодились и при движении по пещерам. Идти серьёзной толпой по тёмным туннелям и галереям — развлечение то ещё. Заблудиться в местных отнорках раз плюнуть. Поэтому двигались мы через подземелье двумя цепочками. Двумя — чтобы не слишком растягиваться. Цепочками (где вместо звеньев верёвки) — чтобы не сбиться с дороги и чувствовать, кто впереди, а кто сзади, кто слишком торопится, а кто, наоборот, отстаёт. Почти как по леднику, где каждый страхует каждого от неожиданного падения в прячущуюся под снегом расщелину.
Обе процессии возглавлял ваш покорный слуга. Замыкающим, как при переходе через болото, брёл мой напарник. Нормальная рабочая схема. Единственный недостаток — постоянно приходилось припоминать, как шли здесь с Ликой и Туром, но только в обратную сторону. Из-за сомнений, правильный я Сусанин или неправильный, средняя скорость движения составила, максимум, два километра в час, раза в три меньше, чем в прошлом проходе через Урочище. Радовало одно: пройти надо было не так уж и много — вёрст эдак
