Над ухом раздался тихий смех, и на спину легла горячая ладонь, прижимая меня ещё сильнее к груди мужчины.
– Я тоже это помню. Был август. Мы отмечали день рождения Костика, и кто-то принёс наркоту. Приехали менты. Все начали бегать, кричать, а я просто перепрыгнул через забор и меня приманила открытая дверь. Обошёл дом, но было пусто. Я даже сначала подумал, что никого нет, пока не услышал, как ты спускалась по лестнице. А потом ты накормила меня пирогом.
– Это была, между прочим, моя единственная еда.
– Значит, я задолжал тебе пирог?
– Непременно. – Мы оба рассмеялись в голос. Как же было хорошо, будто весь мир в одно мгновение исчез, и остались только мы вдвоём.
– Я помню всё, до единой минуты. Когда мы начали встречаться, был август. Так удивительно всё получилось, как будто по-другому и быть не могло. А помнишь, как я сбегала из дома, из института с пар, – на секунду замолчала. – В те минуты я была счастлива.
Я видела, как Никита лежит и улыбается. Его дыхание стало ровным, умеренным.
– А наш первый поцелуй! Ты помнишь его? – прохрипел он.
– О да-а-а… Это одно из моих любимых воспоминаний. Ты ещё тогда сказал, что от меня пахнет ежевикой. Я тогда чуть с ума не сошла. После твоего ухода меня ещё несколько часов трясло, пока не пришло сознание. Нет, я и до тебя целовалась с парнями. Но то, что ты вытворял своим языком в моём рту, это было незабываемо. А потом я ждала, когда это вновь повторится.
– Моя девчонка вкуса ежевики, – загадочно произнёс он. – Ась?
– Ммм…
– А я ведь возненавидел тогда тебя после того, как увидел вас в том ресторане. Уехал. Назло тебе стал лучше, богаче, даже семью завёл, но любить так и не перестал. – Подняв свою голову, я заглянула в его глаза. Они были наполнены сожалением и тоской.
– То, что между нами с Лизой было, я этого не хотел. Мне наркоту в сок подсыпали, и я только утром проснулся. Ничего не помню. Голова гудит, словно ад какой-то. К отцу твоему поехал. Он сказал, что ты видеть меня не хочешь. А после этого я в больничку попал. Твоя эта эсэмэска меня заживо убила.
– Я ничего не посылала. Я ждала тебя, когда ты придёшь и всё мне расскажешь. Но тебя не было, и я согласилась на отцовские уговоры о свадьбе.
Господи, как же хорошо! Я даже в самых лучших снах о таком бы не мечтала. И будто не было всех этих лет разлуки и ошибок, которые мы так активно совершали.
– Кхе-кхе… – раздалось где-то у входа на кухню. – Я, конечно, всё понимаю, но это мой диван, на котором я по утрам завтракаю. – Весёлый голос Ильи не унимался.
– Твою ж… – выругался Ник и одновременно встал со мной на руках.
– Вам минута на сборы, – и друг вышел, оставляя нас наедине, одеться. Как же стыдно! Как школьников застукал. Теперь постоянно будет напоминать об этом. Чёрт! И я тоже хороша! Легла в постель к женатому мужику, и пусть что любимому! Но совесть моя почему-то молчала и не говорила мне – «Ай-ай-яй… Как нехорошо ты поступила!»
Мы сидели все втроём за кухонным столом и молчали. Илья кидал красноречивые взгляды на нас, словно злобный папочка.
– Я так понимаю, что вы теперь вместе?
– Да… Нет… – одновременно выпалили мы и вновь замолчали.
– И что теперь будете делать? – на его вопросы мы только пожимали плечами. Никто не осмеливался хоть что-то сказать, потому что мы сами не ожидали, что так получится. Я вообще думала, что больше не увижу Ника, а тут вон как всё произошло!
– В общем, так, кролики мои! Я сейчас уйду, а вы тут решайте, что будете теперь делать. Меня до вечера не будет. И если вдруг опять приспичит, то, пожалуйста, идите в спальню. Там куда удобнее.
И после своих слов Илья молча вышел из-за стола, и только было слышно, как он хлопнул входной дверью, оставляя нас в одиночестве.
Глава 7Никита
Он ехал по ночной столице, думая о ней, о чувствах, которые бушевали внутри его тела. Ему было хорошо, и в то же время Никита презирал себя. Он изменил своей жене, той, с которой прожил пять лет рука об руку. Аня поддерживала его во всех начинаниях, не спала ночами, дожидаясь его из долгих командировок. Она была той, кто не бросала его в трудных жизненных обстоятельствах и подставляла своё сильное женское плечо. Но он не любил её. Нет. Скорее просто привычка и уважение к этой женщине заставляло быть с ней. И Никита не мог не рассказать Ане о том, что изменил. Она должна знать правду. Она этого достойна.
Притормозив у новой высотки, я припарковал свой автомобиль на стоянке и пошёл в дом. Сердце билось как бешеное, что даже отдавало в уши. Как мне ей всё рассказать? И как она отреагирует на это? Аня никогда не была истеричкой, она всегда проблемы решала тихо и разговорами, а не ссорами.
Зайдя в квартиру, я прислушался. Тихо. Дочка уже давно спит, а вот жена возится на кухне. Я снял обувь, бросил пальто на пуфик и пошёл на кухню.
– Привет! Ты сегодня поздно. Кушать будешь?
– Привет! Нет. Ань? – я застыл на полуслове, слова застряли в горле, а жена молча посмотрела на меня своим тёплым взглядом и села рядом на стул.
– Никит, случилось что-то?
– Да, нам нужно серьёзно поговорить.
Я жене никогда не рассказывал о своей прошлой жизни и о том, почему уехал из столицы, где у меня были друзья, неплохая работа. Я бы мог и здесь всего добиться, но уехал. Я не думаю, что она поймёт меня. Если прогонит или накричит первый раз за нашу совместную жизнь, я приму любой её выбор. Потому что ведь так поступают все женщины, когда узнают об измене. Они начинают кричать и обвинять мужчину в том, какой он козёл и как он испортил ей жизнь.
– Никит, не молчи! Ты пугаешь меня. Что случилось?
– Я тебе изменил, – на выдохе произнёс я. Захотелось закрыть глаза, как трусу или убежать. Но я ничего из этого не сделал. Я только въелся взглядом в её миниатюрное личико, пытаясь распознать дальнейшие действия жены.
– Это та девушка, которая жена брата Ильи?
– Да.
– Ты знаешь, когда я увидела, как вы друг на друга смотрите, то ожидала чего-то подобного. – А я вот не ожидал такой спокойной реакции, что даже немного опешил. И что теперь ей говорить? Как продолжить наш разговор или его и вовсе не нужно продолжать? Но Аня помогла мне.
– Никит, я не злюсь, правда. Хотя нет, я ужасно злюсь! И сейчас бы мне разрыдаться и начать скандалить, достать сковороду потяжелее и надавать тебе как следует. А завтра с утра поехать разбираться с любовницей, которая увела моего мужа. – Она улыбнулась так же мягко и непринуждённо.
– Прости. Я не знаю, что тебе ответить. Я поступил как последняя сволочь, изменил тебе, предал дочь. У нас ведь семья, но я не могу ничего с собой сделать. Я люблю её. Понимаешь? Больше жизни люблю. – Первый раз в своей жизни у меня перед глазами всё расплылось. Я никому не открывался ещё как своей жене. И при этом, сидя с мокрыми глазами, признаваясь в своих ошибках, мне не было стыдно. Наоборот. Я ощущал лёгкость. Как будто с меня сняли оковы, в которых я был закован сотню лет.
