до наших времен. Еще в 1843-м году, при закладке моста в Галле, немецкие крестьяне говорили, что надо замуровать в основание ребенка, и что тогда мост будет крепок.
В истории очень много примеров замуравливания живых детей и взрослых с целью упрочения построек. Обряд этот до сих пор соблюдается в Африке, Азии и Полинезии при постройке мостов, городских ворот и даже частных домов. В некоторых местностях заменяются человеческие жертвы животными.
— Это действительно ужасно! — прошептал геолог, вспомнивший десятки подобных примеров из прошлого человечества, и он взялся за весло-палку. Едва они отплыли на сто шагов от берега, как деревушка, построенная полукругом на высоком берегу и частью на воде, выступила вся как на ладони. Большая часть домиков находилась на берегу, в нескольких десятках шагов от озера. В одном месте собралась шумная толпа поселян, в телодвижениях которых видно было ожидание и торжественное настроение. Над головами их высились две высокие сваи, вбитые на расстоянии десятка шагов одна от другой и соединенные толстой веревкой, посредине которой висело толстое бревно. Нижний конец его, почерневший от дыма, был несколько заострен.
Станислав греб что было сил, и с каждой минутой деревушка обрисовывалась все яснее. Можно уже было различить лица людей, не замечавших за делом приближения челнока. Профессор искал глазами несчастную жертву. Ее нетрудно было заметить. На некотором отдалении от шумной толпы он увидел молодую девушку, облокотившуюся о плечо молодого дикаря. Девушка громко рыдала, а дикарь с мрачным отчаянием смотрел в землю. Общий шум, как и прежде, покрывал от времени до времени чей-то мощный, властный голос. Путешественники наши, предводимые неустрашимым лордом, вышли из челнока и очутились в самой середине деревни. Шум внезапно смолк. Поселяне заметили чужие лица. Лорд Пуцкинс быстро подошел к девушке и, положив ей руку на голову, другой рукой указал на сваи, выразительными жестами стараясь дать понять дикарям, что они должны отказаться от своего намерения. Минута немого изумления, и вдруг все заволновалось, зашумело, и несколько человек бросились на лорда. Станислав подбежал на помощь, но их обоих повалили на землю и связали веревками. Такая же судьба постигла и профессора. Дикарями овладела дикая радость. Они поочередно подходили к пленникам, плевали им в лицо и грозили им своими тяжелыми топорами. Наконец по команде самого старшего один из дикарей взвалил лорда Пуцкинса к себе на плечи и быстро отнес его к основанию постройки, под бревно; затем он взял таким же образом Станислава и геолога и посадил их в нескольких десятках шагов от лорда. Под радостные крики девушка упала к ногам старика, который даровал ей жизнь и волю. Затем зазвенели бубны, и два рослых дикаря стали перерезать веревку, на которой висело тяжелое бревно.
— Друзья! — крикнул лорд, когда бубны перестали звенеть и дикие крики несколько затихли. — Я виноват перед вами, я повел вас на верную смерть. Простите меня, умоляю вас!
— Вы ни в чем не виноваты!
— Благодарю вас! Да спасет вас Бог! У меня к вам просьба, дорогой профессор. Если вы не погибнете, то сообщите, прошу вас, по возвращении в Лондон Клубу чудаков, что председатель его остался верен себе до последней минуты. Сколько лет еще до «наших» времен?
— Теперь уже немного, но все же считайте тысячами…
— Так вот, сообщите членам Клуба, что председатель их умер с честью, защищая жизнь женщины за несколько тысяч лет до своего рождения. Я умираю! Да здравствует Англия! Да здравствуют долг и честь, и да спасет вас Бог!
В эту самую минуту бревно с оглушительным шумом упало вниз. Жертва была принесена. Когда начали засыпать яму и утаптывать землю, двое дикарей подошли к геологу и, убедившись, что оба пленника крепко связаны, ушли обратно. Вскоре рассеялась и вся толпа. Станислав тихо всхлипывал. Геолог впал в какое-то одеревенение и равнодушно ждал своей очереди. Солнце адски жгло их, и голод и жажда невыносимо их мучили. Геолог стеклянными глазами смотрел на предметы, которые прежде могли бы сильно заинтересовать его. Он видел ряды маленьких хижин, скалу со священным деревом на вершине и несколько поодаль — грубо обтесанного деревянного идола. Он видел гончара, который с явным увлечением работал над украшением своего изделия детски-наивными узорами. Он видел, как люди кропотливо трудились над выделкой шила или иголки из птичьих костей, над отделкой топора или молота. Он видел мужчин и женщин, носивших костяные и глиняные ожерелья, которые доставляли им такое же суетное удовольствие, как позднее бриллианты, жемчуг и разные драгоценные камни.
Им овладела глубокая печаль. Он понял, что видит перед собой зарю новой эры, в которой он сам родился. Он понял, что видит закат мира, просуществовавшего, несмотря на бесчисленные катастрофы, в течение миллионов лет. Сонмы четвероногих, прежняя хвала земли, ушли на задний план. На земле воцарился человек и подчинил себе все живущее.
Страшная ночь наступила для пленников, убежденных, что с наступлением следующего дня их постигнет та же участь, что и благородного друга их, лорда Пуцкинса. Но вдруг произошло что-то необычайное. Со всех сторон поднялись пронзительные крики, шум, движение, а над одной из хижин взвился огненный язык. Не прошло и пяти минут, как огонь охватил несколько других домиков. В эту самую минуту около пленников показалась какая-то фигура. Когда она подошла ближе, они увидели, что это какой-то высокий мужчина. Он наклонился над геологом и в одну минуту развязал веревки, врезавшиеся в его тело. Когда отблеск пожара упал на лицо мужчины, геолог узнал в нем дикаря, невесту или сестру которого спас лорд Пуцкинс. Благодарный сын природы что-то лепетал, испуганно указывая на пожар, но профессор ничего не мог понять. Освободив профессора, дикарь развязал веревки и на Станиславе, затем дал им свою секиру, лук со стрелами и жестами посоветовал убегать как можно скорее. И в тот же миг он исчез, как призрак.
Геолог и Станислав опять остались одни и все еще не понимали, чему они обязаны своим освобождением.
Но дело скоро выяснилось. Из деревушки доносился страшный шум. Ясно видны были челноки, наполненные людьми, метавшими стрелы и копья. Там шла, очевидно, ожесточенная битва.
— Неожиданное нападение, — заметил профессор.
— Возмездие за смерть благородного лорда, — сказал угрюмо Станислав.
XXVI
НОВЫЙ ЦАРЬ ЗЕМЛИ
