красиво кружились с ним в танце на прошлом приёме.
— Вы правы, графиня. Он был удивительно галантным молодым драконом. А как насчёт его жены? Вам что-нибудь известно об этом?
Валериан чуть не опрокинула на себя кружку с чаем. Она, конечно, ожидала множество вопросов, но говорить о вдове не хотела. Жалости к ней она никогда не испытывала и даже не знала, что на это можно ответить, а прослыть бесчувственной было ещё хуже, чем раскрыть связь с герцогом.
— Я не была в столь близких отношениях с герцогом, чтобы знать о таких подробностях. Прошу меня простить, я вынуждена вас покинуть. Голова разболелась. — Она встала, отодвигая под шёпот собравшихся резной стул. Никого не могли убедить её слова, особенно после того случая на балу, когда они с Дереком оделись в наряды цветов-компаньонов. Тогда её это казалось забавным. Показать выскочке-человечке, кому действительно принадлежит сердце герцога, и поставить ту на место. Но сейчас её прошлые действия играли против неё.
Графиня практически бежала по коридорам замка, стараясь как можно быстрее покинуть столь ненавистное ей место, когда путь ей внезапно преградил второй сын короля.
— Ваша светлость.
Глубокий книксен, открывающий грудь в наиболее выгодном свете, и томный бархатный голос больше не трогали Лайонеля:
— Графиня, прошу вас следовать за мной.
— Что-то случилось? — Она непонимающе смотрела на мужчину, в тайне надеясь, что это какая-то ошибка. Вопрос остался без ответа, и ей пришлось молча следовать по подозрительно пустым в это время коридорам в неизвестность.
Когда двери неприметной комнаты открылись сами собой, впуская их вовнутрь, и она увидела, кто же стоял в комнате, ужас сковал всё её тело. Она знала, что этот человек вёл допрос Дерека, после которого последнего больше никто не видел.
— Вижу, мой друг в представлении не нуждается. — Лайонель захлопнул дверь, а звук закрывающегося замка словно поставил точку в размышлениях о том, зачем же её сюда позвали.
— Ваша светлость. — Теперь книксен был выверен до миллиметра в соответствии с правилами этикета, а грудь вздымалась не в порыве усладить чей-то взор, а от переполняющего волнения.
— Опустим, графиня. Здесь лишь мы трое. Нет надобности в расшаркиваниях. — Виктор жестом пригласил её сесть в кресло, стоявшее напротив окна.
Когда все оказались на своих местах — графиня посередине, а по бокам напротив неё Лайонель и Виктор — воцарилась тишина. Никто не решался начать. Одно дело — вести допрос мужчины, дракона, который закалён в схватках и знает, что его ожидает. Совсем же другое — допрашивать женщину, к тому же дворянку. Здесь надо действовать осторожнее, учитывая, что официально ей не было предъявлено никаких обвинений и, по сути, допрос являлся незаконным.
— Что вы можете рассказать о ваших отношениях с герцогом Андорским?
Глаза Валериан забегали от одного мужчины к другому. Она не знала, что именно им известно и насколько серьёзно она пострадает в случае, если обманет их.
— Как и у большинства из дам высшего света. — Решила начать с общих слов, не дающих никакой конкретики.
— И все ли дамы высшего света находились в интимных отношениях с герцогом? — На неё с усмешкой на устах смотрел Лайонель, а в глазах его был лишь лёд и стужа.
— Я любила его…
— Значит, в близких. — Виктор подошёл чуть ближе и, наклонившись, посмотрел ей прямо в глаза. — У вас есть два варианта.
— Варианта чего? — Она непонимающе смотрела на мужчин, что давили на неё своей силой, принуждая подчиниться. Чёртов Дерек, даже будучи мёртвым доставляет ей проблемы.
— Если ту информацию, что ты нам предоставишь, я сочту полезной, — Лайонель выделил голосом «я», давая понять, что только от него зависит конечный исход их разговора, — то ты отсюда выйдешь. Если же нет… — Он развёл руками и смотрел, как бледнеет лицо графини, как меняется взгляд с каждой секундой осознания последствий этого «если».
— Я, я готова. Что вы хотите знать? — Голос её дрожал, а по щекам катились слёзы, но ни на долю секунды, ни на миг на лицах мужчин не промелькнуло и намёка на сострадание.
— Кто отдавал приказы герцогу? Что именно он должен был выполнить? Любое имя, мелочь, деталь. Даже слухи и домыслы. Всё, что ты можешь рассказать. — Виктор был готов в случае чего проверить её ментально, но всё же надеялся на другой исход, и оказался прав.
— Он не говорил при мне его имя. Я знала лишь, что есть кто-то, кто даёт ему задания, а он их беспрекословно выполняет. И не только ему, были и другие, но я не знаю кто.
— Как они общались?
— Я не видела, он делал это, когда меня не было рядом.
— А как часто вы с герцогом встречались?
Она на несколько минут задумалась, словно подсчитывая:
— Пару раз в неделю, я думаю. После его свадьбы был небольшой перерыв, но потом снова …
— А вас наличие жены не волновало? — Лайонель смотрел в это прежде красивое для него лицо и видел только злой взгляд обиженной женщины, которая не смогла отпустить мужчину к другой. Так смотрят женщины, для кого смыслом встреч были чувства, а не желание подняться в обществе и тяга к дорогим подаркам. Возможно, она действительно любила герцога той самой злой любовью, когда чувства ставят на один пьедестал с желанием заклеймить и сделать своим.
— Жена! Он даже не чувствовал ничего к ней. Постоянно пил какой-то напиток, чтобы хоть как-то мог приходить к ней по ночам и наконец заделать ей ребёнка. — Она зло передёрнула плечом, будто это от неё муж ходил к посторонней девке за усладой.
— Что вы ещё можете рассказать? — Виктор понимал, что разговор нужно уводить в другое русло, подальше от вопросов о бывшей супруге герцога.
— Не знаю, насколько это важно, но когда его жена забеременела, мы как-то сидели и обсуждали, как он назовёт ребёнка. — Эти слова она уже шептала, от ярости не осталось и следа. И теперь в кресле словно сидела женщина, которая именно сейчас осознала, что осталась совсем одна — без мужа, без любовника, без возможности родить от того, кого она любила всем сердцем. Одна, наедине со всем
