Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
поля бы покрылись высокой рожью, и жатва была бы на тучной земле изобильна».
Спустя несколько веков мечта об острове, ставшем сельскохозяйственными угодьями, стала реальностью. В безопасной северной гавани Эгузы и в двух бухтах Леванцо появились рыбацкие лодки – греки называли их epaktra. Это открытая лодка с 4–8 веслами и дополнительным парусом, который можно использовать, когда устанавливается попутный ветер. В летние месяцы, когда море спокойно, а у рыбаков самая жаркая пора, эти лодки можно было поставить у берега на «якоре» – большом камне с дырой внутри. Но чаще всего их ночью вытаскивали на берег, где они были в безопасности от капризов погоды и ветра. Для ловли рыбы рыбаки могли использовать железные крючки, купленные у карфагенских соседей, или ставить простые сети, чтобы перекрыть вход в одну из маленьких внутренних бухточек. Из тростника, привезенного с болот у подножия горы Эрикс, они делали ловушки такого же типа, как средиземноморские рыбаки используют до сих пор. В их верхней части есть отверстие, достаточно большое, чтобы впустить крупную рыбу, такую как ставрида, морская собака и кефаль. Внутрь ловушки кладется приманка из требухи, пескожилов и моллюсков. Ловушки отвозят на мелководье и опускают на дно, тщательно закрепляя, на канате.
Канаты иногда делали из узких полосок кожи, но карфагеняне использовали для них лен, пеньку и папирус со своего родного Востока. Также островитяне ловили palinurus vulgaris – лангустов обыкновенных – в плетеные корзины или специальные верши, закрытые сетью.
В этих малонаселенных местах было очень много рыбы. Молчаливые скалы обрастали мидиями и другими моллюсками в раковинах, а колючие морские ежи с очень вкусной оранжевой икрой в изобилии собирались на мелководье. Сардин было великое множество, а хамса являлась повседневной пищей бедняков. Спустя два тысячелетия Тобиас Смоллет напишет: «Рыбаки и моряки вдоль всего побережья [юга Франции] едва ли имели другую пищу, кроме сухарей и соленой хамсы, а когда рыбу съедали, они макали сухой хлеб в рассол. Нет ничего вкуснее, чем свежая хамса, обжаренная в масле».
Вино, вывозимое финикийцами и греками, здесь заняло прочное место. У островитян получалось хорошее крепкое вино, которое много веков спустя трансформировалось в сладкое столовое вино под названием марсала. Но ранние жители острова пили терпкое вино, вероятно разбавляя его родниковой водой. Оливы, росшие на каменистых склонах, давали не только масло, необходимое для пищи. На нем работали простые керамические лампы, которые были единственным средством освещения простых каменных домов островитян. Такие же лампы горели в святилище Астарты в честь богини и божественного дара – олив.
Греки и карфагеняне, на которых почти не влияли события в большом мире, сцепились между собой. Могущество Этрурии угасало, над Италией нависла тень Рима, а жители удаленных Эгадских островов продолжали жить суровой, но простой жизнью. При этом им повезло больше, чем крестьянам, жившим на более холодных и дождливых землях. Теплое солнце и ласковое море делали жизнь бедняков терпимее, чем на севере. Рыбу и мясо коз можно было высушить на ветру под солнцем, чтобы сделать запасы и пережить без особых эксцессов сравнительно недолгую зиму. Плодородная почва, оживавшая под осенними дождями, давала достаточно зерновых для хлеба. Хлеб, масло, рыба и немного мяса – хотя сегодня к ним добавились позже ввезенные овощи и фрукты, такие как помидоры и цитрусовые, – до сих пор составляют основу средиземноморского рациона. Мука, несомненно, производилась так же, как Вергилий описывал в «Георгиках»: зерно подсушивали и раздавливали между плоскими камнями или пестиком в ступке. Тесто, вероятнее всего, выкладывалось на плоский или вогнутый камень, который помещали над огнем, и тесто посыпали горячими углями. Такой хлеб готовили с доисторических времен и до сих пор готовят на Ближнем Востоке.
В примитивных поселениях искусство получения огня, даже в этот период мировой истории, было очень важным. Зажигательное стекло – стеклянная сфера, наполненная водой, – была знакома грекам V века до н. э., однако маловероятно, что нечто подобное было известно крестьянам Западной Сицилии. Получение огня ударом камня о камень не было стандартным до того, как в железный век стала доступной сталь. Обитатели Эгусы и Леванцо почти наверняка использовали знакомый людям веками метод получения огня трением. Люди или терли одну деревяшку о другую, или вращали между ладонями вертикальную палку, острие которой упиралось в лежащую на земле колоду. Жителям Средиземноморья повезло. Их зимы и дождливые сезоны были короткими, и большую часть года им не нужен был огонь для обогрева – только для приготовления пищи.
Соль, без которой человек не мог обходиться, было нетрудно получить на островах. Там, где известняковые скалы уступами спускали к морю, жители устраивали солевые ямы. Они наполняли их морской водой – море не доходило до них на несколько ярдов – и ждали, пока жаркое летнее солнце выполнит всю остальную работу. Это еще один аспект, в котором средиземноморскому крестьянину повезло больше, чем его коллеге с севера. Он не зависел только от солнца и ветра, чтобы заготовить на зиму запасы. Он имел достаточно соли, чтобы их засолить. Мясо и рыбу натирали морской солью и оставляли на солнце – в итоге уже через несколько дней получалась солонина. Мягкий известняк Эгусы было легко добывать и обрабатывать, и островитяне строили из него дома.
Жизнь на островах Средиземного моря – от Балеарских до Додеканских – с течением времени менялась незначительно. Шли столетия, и в какой-то момент островитянам стали угрожать пираты, получавшие доход от захвата и продажи рабов в больших городах Средиземноморья. Рыбаки, промышлявшие в прибрежных водах, как правило, заранее узнавали о приближении шторма и успевали укрыться, и суровые погодные условия крайне редко влияли на урожай фермеров. Но прибытие рабовладельческого судна, команда которого была вооружена до зубов, нередко означало опустошение острова. Боги могли сотрясать землю и разрушать большие города, штормы могли уничтожать целые флоты, болезни могли погубить урожай и скот. Но самым страшным врагом человека всегда был человек.
Глава 2
Две стороны греческой монеты – Афины и Спарта
Великие афинские достижения в науках и искусстве, философии и политическом экспериментировании, последовавшие сразу после разгрома персов в 480 году до н. э., были порождены огромным всепоглощающим чувством свободы. И не только такие люди, как Эсхил, лично принимавшие участие в сражениях при Марафоне, Саламине и Платеях (и на собственном опыте прочувствовавшие величие и страсть тех дней), но каждый афинянин ощущал гордость, поскольку принадлежал к государству, одержавшему верх над могущественной мировой империей. Национальная гордость вкупе с неожиданным богатством и появлением больших художников
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
