лишь отправил на западный берег несколько казачьих отрядов, которым надлежало вести разведку и наносить беспокоящие удары по французским частям. Начальник его штаба Беннингсен пришел в ярость. 2 декабря он и сэр Роберт Уилсон имели весьма острую беседу с Кутузовым. Вне себя от гнева, Беннингсен обвинил Кутузова в измене и подал в отставку. В ответ Кутузов заявил, что если Беннингсен возвратится в лагерь, то он его повесит. Уилсон, который также был в ярости, написал срочное послание царю, призывая его немедленно приехать из Санкт-Петербурга и возглавить армию «в этот момент величайшей необходимости». Кутузов приказал Чичагову собрать свои силы у Бобруйска, отправил Ермолова на север, отвел войска Витгенштейна от Борисова и присоединил их к своим силам.
Нехватка провизии заставила русскую армию 7 декабря отступить к Копысю. Этот маневр вызвал у Уилсона еще больший гнев. Однако в течение второй недели декабря Ермолов, действуя против Вреде, добился небольшого успеха, за что русский генерал был щедро награжден Александром (хотя на вопрос Александра, какую награду он сам пожелал бы, Ермолов ответил: «Ваше Величество, я пожелал бы получить звание немца».)
Несмотря на призывы Санкт-Петербурга и тот факт, что Березину уже сковал лед, Кутузов отказался наступать. Он опасался, что армия не перенесет эту зиму и был обеспокоен признаками недовольства в своих войсках[53].
16 декабря Кутузов для проведения рекогносцировки сил противника отправил на западную сторону Березины войска Остерман-Толстого. Но они были отброшены назад силами Виктора и Удино, причем потери русских составили 4000 человек и шесть пушек. Это положило конец действиям русских в центре, и Кутузов отвел большую часть своих войск к Орше, где находились значительные запасы продовольствия и боеприпасов. На южном направлении Чичагов был поставлен в безвыходное положение австрийскими войсками Шварценберга, которые действовали уже за пределами Слонима. Ермолов оттеснил Вреде к Вильно, но не смог развить успех в силу недостаточной численности войск и ухудшившейся погоды.
Польский вопрос
Наполеон, воспользовавшись этой остановкой в продвижении русских, 15 января вывел свою армию из Вильно и двинулся к Варшаве. Остановившись в гостинице «Англетер», он сосредоточил свои усилия на том, чтобы направить в район боевых действий как можно больше войск[54]. Он также приступил к разработке планов восстановления польской государственности, рассчитывая на то, что воодушевленные поляки пополнят его армию гораздо большим количеством войск. Он призвал в Варшаву королей Саксонии и Пруссии (и в течение всего года держал при себе несчастного Фридриха), имел длительную беседу с Понятовским и отправил пространный меморандум в Вену, императору Францу и канцлеру Меттерниху. К февралю Наполеон принял решение. Сначала он уведомил короля Саксонии (который также был и Великим Герцогом Варшавским), что он компенсирует ему территории, изъятые у саксонских герцогских домов[55]. Чтобы унять опасения австрийцев в отношении Галиции, Наполеон предложил передать им свои Иллирийские провинции и кусок территории на реке Инн. Получив такие щедрые предложения, Франц, за которым стоял Меттерних, дал принципиальное согласие на восстановление Польского королевства. Затем Наполеон скрепил сделку твердым обещанием оказать помощь австрийцам, когда те нападут на сербов (в тот момент сербы, подняв восстание, сражались с турками). Таким образом Наполеон закрывал глаза на аннексию Балкан.
Поскольку Россия оказалась в изоляции, а Австрия ничего не имела против, Польша наконец могла вновь стать королевством. Первого марта 1813 года Наполеон, в сопровождении польских улан и стрелков гвардии, направился в Польский сейм. Барон Грос в ярких красках изображает полную великолепия сцену, когда Наполеон в императорской бархатной мантии величаво проходит среди собравшихся вельмож, одетых в национальные костюмы. На самом деле все выглядело несколько иначе: Наполеон, в своем испачканном пятнами от нюхательного табака мундире стрелка, сопровождаемый сотней гренадеров, кратко объявил о восстановлении Польского королевства и сразу же уехал на свидание со своей любовницей Марией Валевской и незаконнорожденным сыном Александром[56].
Через некоторое время в том же месяце был коронован Понятовский, который правил территорией Великого Герцогства Варшавского и частью Литвы, которая все еще была оккупирована французскими войсками. Он увеличил численность войск, введя воинскую повинность, и стал чеканить медную монету. Несмотря на энтузиазм поляков и их стремление защитить Великую Польшу, содержание еще 50 000 солдат вызвало крах зыбкой финансовой системы нового королевства и Польше в течение еще шестидесяти лет пришлось бороться с бедностью[57].
Ситуация в Литве также была тяжелой. Крестьяне обнаружили, что освобождение от крепостного права поставило их в еще большую зависимость от жадных польских дворян. Пользуясь отсутствием своих помещиков, они поднимали волнения по всей Литве. Этим беспорядкам способствовали голод (неурожай 1812 года совершенно истощил французскую армию вторжения), холера, тиф и бедность. В течение 1812 года по всей Литве рыскали многочисленные банды недовольных. К апрелю 1813 года положение ухудшилось и теперь в некоторых районах Литвы вспыхнуло восстание. 10 апреля в Несвиже толпа, возмущенная размерами арендных плат Радзивиллу и обременительной воинской повинностью, растерзала интенданта князя барона де Корсака. Восстание распространилось по Подолии и Волыни, а армия повстанцев, которая насчитывала около 35 000 человек, двигалась вдоль Припяти. Недавно было установлено, что более 4 тысяч помещиков со своими семьями были убиты, а правительственные чиновники спасались бегством.
«Смутное время»
В декабре 1812 года в армии Кутузова неоднократно вспыхивали мятежи. Восставшие настойчиво требовали освобождения крепостных, что должно было стать наградой за освобождение Святой Руси от нашествия Наполеона. Кутузов, смущенный посланиями Александра, в которых царь сбивчиво писал о праведности абсолютной монархии, подавил первые мятежи. Однако новые вспышки недовольства наблюдались и среди ополченцев, и в свежих войсках, которые двигались к местам боевых действий. В Смоленске между восставшими и Екатеринбургским полком разыгралась настоящая битва. Партизаны отказывались расходиться по домам и, опасаясь, что дворяне пошли на сговор с французами и собираются сместить царя, подняли в марте 1813 года открытое восстание в Могилевской провинции. Именно здесь в мае хаотические восстания разгорелись с новой силой, а после того как умер Кутузов, закончилось поражением весеннее наступление русских (которое было предпринято новым командующим армией Витгенштейном), а у восставших появился настоящий вождь – Михаил Гордачев. Этот вождь вскоре собрал множество приверженцев, обещая наградить их «собственностью на земли и леса, без выкупа и без денежных взносов или взносов товарами, а также освободить от податей, возложенных на них злобным дворянством». К июню его армия, которая находилась в районе Смоленска, насчитывала уже более 60 000 человек и порой наносила поражения даже регулярным войскам, которыми командовал Уваров. Повстанцы опустошали целые районы, доказывая тем самым, что
