Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 211
девочки, памятной ему по детским годам.
Но было что-то еще в ее лице, одновременно явное и неуловимое и не имевшее ничего общего с той девочкой. Каден всмотрелся в глаза сестры, ища слов, чтобы выразить это новое. Она казалась более…
Он закрыл глаза, отрешился от привычного вида отцовского кабинета, сосредоточился на врезанном в память образе. Конечно, появились шрамы – тонкие красные линии, выжженные у нее на коже молнией у Негасимого Колодца. За эти отметины, да и просто за то, что она тогда выжила, тысячи людей числили ее пророчицей, но шрамы, при всей их необычности, – просто шрамы: гладкие черточки, явственно видимые при свете дня, озарявшем воспоминание.
– Адер переменилась… – произнес он и сбился.
– Естественно, – заметил Киль. – Ваш род всегда был… нестабилен, непостоянен. Адер, как и все смертные, как ты сам, переменчивое создание.
– Нет. – Каден мотнул головой. – Дело в другом. Она не только повзрослела, она стала… глубже. Жестче. Она не только выросла, она стала иной, как будто ее разбили и, склеивая черепки, вставили что-то чуждое ее природе. Она напомнила мне Валина.
– По своей природе люди непостоянны, – возразил Киль. – Вы не стоите на месте, вечно меняетесь. Обычно вы не замечаете метаморфоз в своих сородичах, потому что они совершаются постепенно на протяжении недель и месяцев. Но ты был надолго разлучен с братом и сестрой, и теперь тебе трудно принять столь внезапные перемены.
Каден медленно выдохнул, с дыханием отпустив сама-ан, и открыл глаза.
– Талал сказал, что Валин хотел убить ил Торнью. – Он выкладывал факт за фактом, словно камни в основание строящейся стены: – Длинный Кулак для того и отпустил, и вооружил брата. Валин с Лейтом и Талалом перешли границу, нашли в Аатс-Киле Адер и ил Торнью – те осушали озеро, чтобы открыть проход войску. Там Валин переговорил с Адер. Она убедила его, что в предстоящем сражении с ургулами без ил Торньи не обойтись. По словам Талала, Валин засел на крыше самой высокой башни Андт-Кила, это что-то вроде маяка для подходящих с юга судов. Дальнейшего Талал не видел, он спустился, чтобы сразиться с Балендином, но от Адер нам известно, что с той же башни ил Торнья командовал сражением и сама Адер была там…
Молчание договорило за него.
Киль долго безмолвствовал, прежде чем кивнуть:
– Твой вывод представляется вероятным. Пожалуй, и неизбежным.
Каден дал себе время выйти из собственного сознания, скользнув сперва в ваниате, а затем, чуть задержавшись, – в воображаемые границы чужого рассудка, принадлежащего брату. Искусство бешра-ан было несовершенным, особенно когда ты плохо представлял человека, в чей ум решил вселиться, его поступки, привычки, обычный рисунок эмоций. Валин был Кадену братом, но едва ли они были знакомы. Слишком рано развела их жизнь, а встреча выдалась короткой и полной боев и бегства. И все же изнутри сознания Валина кое-что виделось яснее: если Валин добивался смерти ил Торньи, он бы не отказался от своего намерения.
Каден никогда не бывал даже в окрестностях Андт-Кила, но представлял себе башню: грубо обтесанные, скрепленные известкой камни на северной оконечности озера. Он вообразил лежащего на крыше Валина – тот следил за битвой внизу, разрывался между желанием вступить в бой плечом к плечу с друзьями и решимостью убить ил Торнью. Если верить Талалу, брат пожертвовал всем, чтобы остаться на крыше. И когда сражение закончилось, когда он наконец дождался…
Каден распахнул глаза – и отпустил рассудок брата.
– Он ударил. Попытался убить ил Торнью – и не сумел.
– Это, – кивнул Киль, – согласуется с сообщением Гвенны и Талала.
– И соответствует тому, каким он был. Даже зная, что ил Торнья – кшештрим, даже без надежды на победу, он бы не отступил. Он бы попытался довести дело до конца.
Только замолчав, Каден услышал эхо своих слов: «…каким он был». В какой-то момент посреди бешра-ан он стал говорить о брате в прошедшем времени. Сейчас Каден снова обратился к воспоминаниям о сестре. Как она отводила глаза, заговаривая о Валине…
– Он погиб, – сказал Каден, – и Адер это известно. Если она была в башне, то видела его смерть.
– Или сама его убила, – тихо добавил Киль.
Кадена скрутило мучительной болью. Он было потянулся к ваниате, но остановил себя. Прав или не прав кшештрим, предупреждая об опасностях слишком долгого пребывания в пустоте, но это… если это правда… он должен встретить лицом к лицу. Что же это такое: думать об убийстве родного брата родной сестрой – и без горечи, без гнева, без ужаса? Если человек – лишь клубок им пережитого, кем станет ничего не переживающий, скрывающийся от чувств, сбросивший с себя узы мира? Ваниате хин, как оно ни заманчиво, холодно, инородно, оно рождает отчужденность.
– Не думаю, чтобы она сумела его убить, – наконец ответил Каден. – Разве что ткнула ножом в спину.
– Независимо от того, кто держал нож, – заметил Киль, – представляется вероятным и более чем вероятным, что Валин пытался убить ил Торнью. Не справился и погиб. Адер все это известно.
– Никого не щадит, – покачал головой Каден. – А ради чего? Чтобы сесть на трон? Примерить императорский титул?
Он попытался проникнуть в разум сестры, но Адер он представлял еще хуже, чем Валина. Не понимал ни ее поступков, ни ее выбора. Несколько ударов сердца он силился сложить бешра-ан – и сдался. Он давным-давно смирился с тем, что существуют люди – Рампури Тан, Пирр Лакатур, да и собственный отец, – которых ему никогда не понять.
– Адер солгала о Валине, – снова заговорил он, – зато о Мешкенте сказала правду.
– И какую же правду, – склонил голову к плечу Киль, – она тебе сказала?
Каден глубоко вдохнул. Этой части разговора он не успел обдумать. Факты просты, а вот что из них следует… Затем ему и понадобился совет Киля.
– Длинный Кулак, Мешкент, пользуется кента.
Кшештрим долго смотрел на него, прежде чем откинуть голову, устремив взгляд в иные дали. Как правило, кшештрим искусно скрывал свою истинную природу, но этот взгляд, виденный Каденом не в первый раз, стоило только историку задуматься над какой-нибудь неразрешимой задачей, был совершенно нечеловеческим.
– Она точно знает? – спросил наконец Киль.
– Она в этом уверена. И ил Торнья тоже. Это объясняет согласованность атак на рубежи Аннура, объясняет, почему все так разом навалилось.
– И не только это, – тихо сказал кшештрим.
– О чем ты?
– Длинный Кулак – не просто ургул. – Казалось, Киль изучает звезды за прозрачной стеной Копья. – Он еще и ишшин. И даже их глава.
Каден опешил. Такие простые слова, а сколько за ними стоит,
Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 211
