Ротбарда блестяще. Трудно не поддаться искушению цитировать его больше, чем требуется, чтобы нарисовать картину объективизма как психотерапии. Следующие его наблюдения особенно важны:
Всеохватывающий характер рэндианского подхода иллюстрирует случай, произошедший с мои другом, однажды задавшим ведущему рэндианцу вопрос, может ли он не согласиться с позицией движения по какому-то вопросу. Тщательно обдумав, тот ответил: «Что ж, мне непонятна их позиция насчет курения». Пораженный тем фактом, что культ Рэнд имеет какую-то позицию касательно курения, мой друг продолжил: «У них есть позиция по курению? Какая?» Рэндианец ответил, что согласно культу курение — моральная обязанность. Меня самого однажды рэндианец, имеющий высокое положение, довольно резко спросил: «Как это так, Вы не курите?» Я ответил, что с детства испытываю аллергию на табак. Услышав это, рэндианец смягчился: «Ну тогда ладно». Официальным объяснением превращения курения в нравственную обязанность была фраза в «Атланте…», где героиня описывает зажигание сигареты как символ огня в разуме, пламени творческих идей… можно заподозрить, что действительной причиной, как и для многих других элементов рэндианской теории … было то, что Рэнд просто любила курить и испытывала потребность выстроить вокруг себя философскую систему, которая не только наделит ее личные капризы нравственным характером, но и сделает их нравственными обязательствами, неизбежными для каждого, кто хочет быть разумен.
И вновь присутствуют зловещие сходства с культом Фрейда: символом психоаналитика в Америке был мужчина с иностранным акцентом на языке и сигарой во рту. Рэнд верила в то, что сердцевиной ее философии был индивидуализм, однако ее последователи красноречиво называли свою группу «коллектив». Ротбард комментирует:
Высший круг в движении называли… «старшим коллективом»… Здесь была ирония внутри иронии, поскольку движение вокруг Рэнд и впрямь было «коллективом». …связи внутри старшего коллектива усиливал тот факт, что все они были связаны друг с другом как члены одного канадского еврейского семейства, родственники или Натана, или Барбары Брэнден. Был, например, двоюродный брат Натана доктор Аллан Блюменталь, надевший на себя мантию ведущего объективистского психотерапевта после изгнания Брэндена… соответственно именно власть, а не свобода и не разум были центральным побуждением рэндианского движения (курсив добавлен. — Т. С.).
Рэнд о психиатрии
Среди объемных работ Рэнд не имеется систематического рассмотрения психиатрии или психотерапии. Из немногих ссылок, сделанных ею в отношении этого вопроса, она предстает человеком, понимавшим существенную часть лицемерия, характеризующего область психиатрических услуг, но не испытывающим особого интереса в отношении психиатрического принуждения и отнятия ответственности. Наиболее подробные комментарии в отношении психиатрии и психоанализа она сделала в письмах к философу Джону Хосперсу, своему раннему и верному приверженцу. Мои следующие замечания основываются на письмах Рэнд Хосперсу, в которых она, как правило, дословно повторяет его вопросы, прежде чем отвечать на них.
Хосперс был одержим психологией, которую он путал и с психотерапией, и с психиатрией. В первом письме, датированном 17 апреля 1960 г., в ответ на либерально-антикапиталистический комментарий Хосперса Рэнд пишет: «Пожалуй, теперь Вы понимаете точную природу и причины моих взглядов на капитализм. Так что я не буду пытаться спорить с обвинениями в том, что капитализм порочен, эксплуатирует и разжигает войны, — я просто скажу, что не согласна с вами»335.
27 ноября 1960 г. она начала безуспешные попытки разочаровать Хосперса в психоанализе: «Я поднимаю вопрос в Вашем предложении по чисто эпистемологическим причинам [цитируя письмо Хосперса]: если мы принимаем довод о том, что причины людского поведения существуют, зачем испытывать тревогу от того, что Фрейд открыл некоторые из этих причин?.. Фрейд не открывал каких-либо действительных причин человеческого поведения…»336. Хосперс верил, что поведение имеет причины, а Фрейд делал открытия. Наивность Хосперса в отношении психоанализа и психиатрии делала его удобной мишенью для уколов со стороны Рэнд.
У Рэнд могло быть много недостатков, однако глупость в их числе не была. Она обладала здоровым скептицизмом в отношении доктрин, не основанных ни на чем, кроме авторитета, включая свою собственную. Она очевидно понимала редукционистскую ошибку в психоанализе и в мышлении Хосперса: понимать, как работает тело человека, не означает понимать причины его поступков: «Будь я первым ученым, открывшим кое-что из того, как работают голосовые связки человека, это было бы ценно, но это не дало бы мне права объявлять, какие песни люди будут петь в то или иное время или почему они пожелают их петь… Если Фрейд открыл, что люди способны практиковать вытеснение, это не дает ему права заявлять, что то, что они вытесняют, — это желание переспать со своими матерями или отцами»337. Между тем психиатры, общество и средства массовой информации по-прежнему цепляются за эту простую позицию: они веруют в то, что изображения мозга, полученные методом позитронно-эмиссионной томографии, на которых желудочки головного мозга крупнее, чем в среднем, объясняют «шизофрению», — т.е. почему человек объявляет, что он Иисус, а не, скажем, его ближайший сосед.
«Вы утверждаете: “Не понимаю, как что-то из утверждений Фрейда противоречит чему-то из того, что Вы хотите защищать”. Джон, не верю, что Вы это всерьез…»338 Подобно Фрейду, Хосперс хотел видеть человека слабым существом, всадником, которого направляет лошадь, если использовать знаменитую метафору Фрейда. Напротив, Рэнд хотела, как Актон и Мизес, видеть в человеке силу, cубъект морального выбора, отвечающий за свои поступки. «Вы говорите, [писал Хосперс], “я думаю, Ваша цель та же самая, что у Фрейда — помочь людям поступать разумно. Вы делаете это, взывая непосредственно к рассудку, Фрейд это делает, помогая людям, неспособным на это, стать на это способными и тем самым начать жить по Вашей философии. Вам не надо видеть в нем врага”»339.
Хосперс был в замешательстве. Он путал философию с психотерапией, верил в то, что психотерапия — это медицинское лечение, а психическая болезнь — настоящее заболевание, и никогда не спрашивал себя, каким образом разговор может излечить настоящую болезнь. Если перефразировать Джоша Биллингса, Хосперс знал в психиатрии все те, что было просто не так. Хосперс взывал к Рэнд: «Вы говорите: “Не могу себе представить, почему Ваша группа настолько против Фрейда. Как, Вы предполагаете, получается, что психиатрия достигает своих благих результатов для пациентов?”»340. Хосперс ссылается на Фрейда так, как если бы тот был психиатром, кем он не был. На психиатрию — как если бы она была психоанализом, которым она не является. Он также упоминает, что психиатрия приносит пациентам благие результаты. Остается гадать, какие благие результаты он имел в виду.
Письмо Рэнд Хосперсу на девятнадцати страницах от 29
