Кассандра вздохнула, слова Олив немного успокоили ее. Она хотела еще что-то сказать, но не успела, потому что в комнату ворвались Ноа и Арья.
— Ты как? Что случилось? — одновременно накинулись они на нее с расспросами.
— Эй! Эй! — Олив пыталась перекричать их. — Со мной все в порядке. Нападающего арестовали и заточили в подземелье. Фредрик сейчас разбирается с ним.
— А кем оказался нападающий? — спросил Ноа подозрительно спокойным тоном.
Эээ, да это сейчас будет не очень хорошо смотреться…
— Военачальник Фредрика — Кендрик.
Ноа стал глубоко дышать. Все присутствующие в комнате знали, что так он делает в моменты особого напряжения и злости.
— Мы уходим, прямо сейчас. Олив, открывай портал домой. — выдал он в конечном итоге.
— Что? Ноа, нет…
— Мы уходим и ты уходишь с нами, если надо будет я вырублю тебя и потащу в бессознательном состоянии…
— Ты никуда не поведёшь ее и пальцем к ней не притронешься, — громогласно прозвучал голос Фредрика у двери.
— Да пошел ты! — выплюнул Ноа, — за последнюю неделю на нас нападали уже два раза, а сегодня Олив чуть не убили. И кто бы ты мог подумать? Твой военачальник! Ты издеваешься надо мной, мудак? Мы. Уходим. Фредрик подошел к Ноа вплотную и посмотрел ему в глаза. И жестким тоном проговорил:
— Я повторяю тебе еще раз и всем присутствующим в комнате. Олив никуда не пойдет, если сама того не захочет. А если ты хочешь сбежать, то можешь валить.
Олив чувствовала по их с Фредриком связи, что он уже был на пределе и мог сорваться в любой момент. Собственно, как и Ноа, которого она так хорошо знала.
Надо было срочно что-то сделать, чтобы все успокоились, и она сделала то, что умела лучше всего.
В комнате вдруг раздался гром и полил мощный ледяной ливень. Все исступлённо заорали.
Но Олив делала вид, что не слышала их.
— Олив, остановись! — прокричала Арья, пуская от воды бурбалки изо рта.
— Все, хватит. Тайм аут! Тайм аут! — Ноа показывал руками букву «Т».
— Что вы говорите? Я не слышу. — крикнула Олив.
— Олива, я замерзаю, — пыталась докричаться до нее Кассандра.
Олив сжалилась и дождь так же резко прекратился, как и начался.
— А теперь вы все послушаете меня, детки, — едко сказала Олив. — Во-первых, Ноа. Ты не можешь указывать мне что делать, где быть и с кем оставаться. Ясно?
Ноа молчал.
— Ясно, Ноа? — более настойчиво спросила Олив.
— Ясно, — буркнул тот.
— Во-вторых, я бы хотела, чтобы вы пока остались со мной здесь. Мне нужна ваша поддержка. Но я также не могу вас заставить остаться со мной, тем более, если тут небезопасно. Достаточно того, что Арья сильно пострадала в прошлый раз, а я не прощу себе, если с одним из вас что-то случится из-за меня.
— Мы никуда не пойдем, Олив. Мы останемся с тобой в замке. — это проговорила Арья, которая была вся до нитки промокшая. Ее голос дрожал от холода, но в глазах горела решительность.
Ноа что-то пробурчал, но Арья его одернула.
— Конечно, мы не оставим тебя. — сказал Ноа раздраженно, — Просто мне до усрачки надоело то, что каждый желающий запросто входит туда, где мы живем и пытается нас замочить.
— Я понимаю тебя, Ноа, мне тоже это уже надоело. Происходит что-то странное, но мы разберемся в этом… вместе. — Олив обвела взглядом всех лирианцев в комнате. — Все согласны?
— Да, угу, — одновременно прозвучало со всех сторон.
— А теперь я хотела бы поговорить с Фредриком наедине. Пожалуйста, дайте нам такую возможность.
Ноа посмотрел на Фредрика «Я слежу за тобой» взглядом и двинулся в строну комнаты.
— И необязательно было поливать нас леденящим ливнем, моя кожа не очень хорошо реагирует на холод. — пробурчал Ноа.
Арья закатила глаза и потащила его за собой. Кассандра уходя посмотрела на Олив и губами беззвучно проговорила: «Прости меня». Дверь за мокрыми лирианцами закрылась и Олив осталась в комнате с Фредриком.
Глава 27
Взмахом своей руки Олив разожгла огонь в камине, а также позаботилась о том, чтобы вода с пола и со стен испарилась. Когда капли воды взмыли в воздух в них замерцал теплый свет от камина. Светящиеся капли выглядели как тысячи маленьких фонариков парящих в воздухе. Это была очень красивая и элегантная магия, которая являлась сплетением стихий воды, воздуха и огня. Капли-фонарики постепенно стали испаряться и через несколько секунд совсем исчезли.
Фредрик подошел к Олив и крепко обнял ее. Олив с шипением втянула воздух от боли, после чего он ослабил хватку и его объятия стали нежнее.
— Все еще болит? — спросил он встревоженно.
— Видимо были сломаны ребра.
Он покачал головой и его глаза наполнились грустью и сожалением.
— Фредрик, вот только не надо. — устало произнесла Олив, — мне хватило Кассандры с ее чувством вины, что она не смогла увидеть случившееся. Я скажу тебе то же самое, что и ей — твоей вины в произошедшем нет. Вся ответственность лежит на Кендрике и на том, кто стоит за всеми этими нападениями.
— Что ты имеешь в виду? Кто может стоять за этим? — недоуменно спросил Фредрик. — Кендрик признался мне сегодня, что он пытался тебя убить, но не смог.
Олив думала, как лучше всего выложить ему свою теорию. Она высвободилась из его объятий и немного отошла поодаль.
— Понимаешь, — начала она осторожно, — Фредрик, мне кажется, что за всем этим стоит твоя мать. Вот, она сказала это. Фредрик сначала смотрел на нее, а потом рывками стал снимать с себя мокрую одежду.
— Олив, это бред какой-то, — его тон становился все раздражительнее. — Она тут ни при чем, зачем ей это? — он говорил быстро, его слова переплетались с движениями его пальцев, которые сейчас пытались расстегнуть брюки. — И потом, она знает как много ты для меня значишь, она бы никогда не стала…
Олив не дала ему договорить.
— А Кендрик стал бы это делать? — повышая свой голос сказала она, — Подумай сам, Фредрик, это какая-то бессмыслица. Зачем ему это, что он теряет от того, что я рядом с тобой? А вот твоя мать, теряет все: свой статус королевы, власть, тебя в конце концов. Я только не могу понять как ей удалось привлечь на свою сторону Кендрика, — задумчиво закончила она.
— Олив, ради Творца, она моя мать. — в сердцах крикнул Фредрик и отвернулся к камину. Олив слышала его мысли, которые были полны боли, сомнений, смятения и недоверия… даже к самому себе.
Она решила дать ему пространство. Фредрик чувствовал себя очень уставшим и опустошенным. И этот разговор о его матери, как будто царапал его изнутри, словно пустой сосуд.
