хвостик
— Будто сон какой-то, — призналась она, — сейчас проснусь и снова у фонтана. Страшно даже немного.
— У хорошего лекаря, — подбодрил её, — бывает страшно только при оплате услуг.
— Это вот не очень помогло сейчас, — сообщила она и обратилась к принцессе, — ваше высочество, мне кажется я недостойна всего этого!
Но Аиша устроилась у меня на коленках и как-то совсем забила на реальность. Обхватив мою шею руками, она жарко дышала в мое ухо что-то вроде: «давай в города на желание сыграем. Дам фору в три ошибки.»
Ну спасибо, родная. Я четыре города в этом мире знаю и то случайно.
— У тебя одно желание, — укорил её, — повзрослеть побыстрее. Нафига? Я сегодня голову повернул за монстриком, так мышцу в спине так защемило, что полчаса разогнуться не мог. Скажи, Син!
Вообще это было от смеха, когда ударно-динамической волной от рельсотрона пилинга расплющило между двумя лесораугами, и Син пыталась пролезть между ними, что бы достать выпавший гребень с монстроптицы. Декоративный элемент, но дорогой.
Кошкодевочка извивается, рычит, ручками царапает, а достать не может. Там сплошной блин из чудищ получился, с торчавшими из него ветками, лапами, клювом. Смотрится издалека как гротескный, дохлый Франкенштейн, с которым кошкодевочка будто обнимается.
Син ругается, а у меня истерика от смеха.
— Да ты от смеха тогда чуть не захлебнулся, Джерк! — обвинила меня Син, — рыдал согнувшись надо мной, причем тут спина?
— Я приказываю сейчас же в деталях поведать мне всё о бойне в Жутколесье! — выпятила грозно губу Аиша.
— Бей девчулю чайником, — проворчал я, — чтоб не росла начальником. Ох, у нас кажется плюшки подгорают!
И бросился к углям и вертелам. Пока готовишь для девчонок вкуснейший ужин, ты священная фигура, которую никто не посмеет потревожить.
Глава 18
— Знаешь, что такое любовная ортодрама? — вопросила Аиша уже у дверей своей опочивальни.
Мы провели неплохой вечер: гоняли по Тритикаму на спорткарах, запускали фейерверки, пели караоке на площади — вот так бы мне хотелось сказать про наш вечер, но цивилизация осталась в прошлой жизни. Несмотря на все прелести магии второго мира — по скорости коммуникаций и жизни, безопасности, расслабухе и комфорту ощущалась сильная ностальгия.
Даже когда рядом принцесса. Тем более, когда рядом принцесса! Хочется забрать от жизни лучшее и подарить им. Вот взять бы её и Каю в поход по вечернему, огненному Токио! Потрясти красками и беззаботностью, чистотой и милыми улыбками прохожих.
Ладно будем реалистичны, взять что попроще: в зоопарк с животинками на свежем воздухе, чемпионат по латиноамериканским танцам, дельфинарий с «синеглазые дельфины нас катали на спине» и вот это всё. Да просто: в кино сводить подружек с отдельным Вип-залом и роллами под сухое красное. Кайфушечки и культурный шок у девчуль, когда даже принцесса ощутит небывалую сочность жизни.
Похоже на нытье — да, когда в этом мире будет хоть что-то отдаленно похожее? И кто-то из нас нынешних вообще доживет до дня, где большинство обычных жителей, пусть не считают себя счастливыми, но точно не знают ужасов голода, нападения монстров, прелестей коммунальных домов и борьбы за выживание?
Потому я просто накормил девчуль вкусным шашлычком, побренчал на гитаре, мы поболтали о жизни, почитал им Дилана Томаса, глядя на звёзды. «Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы, пусть тлеет бесконечность в яростном закате…» Даже принцессу пробрало. Вцепилась в меня ручками, ротик приоткрыла и внимала прилежно, будто фитоняшка на занятии у модного тренера.
Только когда до её крыла в дворце дошли, опомнилась. Начала звать на чай, обещала печеньки. Наивная. От их частого употребления изжога. Лучше йогурт средневековый: из сметаны, корицы и мёда на ночь пить.
— Сцука… с цукатами печеньки будут? — спросил вежливо. Ожидаемо таких не оказалось.
— Ты должен мне помочь с домашними заданиями у мэтра Деланира! — Пошла принцесса на хитрость. — Знаешь, что такое любовная ортодрама?
— Что-то точно запрещенное из раздела любовной геометрии, — ответил с каменным лицом ей. — И вообще-то правильно говорить — ортодрома. Такому тебя домашние наставники точно не учат. Освой пока просто обычную геометрию.
— Я её знаю! — соврала она, бесстыдно хлопая длинными ресницами.
— Вот твой угол, притыкайся ваше высочество, — показал рукой на двери, — настоящая геометрия говорит ровно об этом.
— Но про кратчайшее расстояние между нашими телами, — добавил специально, чтобы не дулась, — на шарообразной поверхности, я в курсе. Обучение, учитывая твой возраст, пока только по касательной.
Чмокнул в губки и растаял в тенях ночного дворца. Но до себя не дошел — перехватила неказистая фигура, в обычном непритязательном темном камзоле, без всяких там блестящих манжет, лацканов, расшитых шелками из диковинных пауков, аксельбантов позолоченных, трещавших на широких плечах.
Даже широких плеч у фигуры не наблюдалось. Что не мешало воспринимать её опаснее почти всех обитателей дворца.
Кэсси Бладан. Личный секретарь графа Сентенты, мужичонка с узкими губами, неприметным лицом тайного убийцы, жнец заклинаний двадцать второго уровня.
— Ваша милость, — слегка склонил он голову, — первый советник просит заглянуть к нему на огонёк.
— Кого жарить будем? — дружелюбно спросил я. — Ведьму какую советник поймал или печень бонгурунгу с лучком и грибами, затрудняется без моих советов, на сковородке подержать десять минут?
Он на пару секунд, поднял свои рыбьи глаза на моё лицо. Не знаю, что он при этом думал: на лице его не было ни удивления, что кто-то так шутит про его патрона, ни гнева, ни веселья. Этакая вселенская усталость и скорбь: в мире еще где-то примерно миллионов сто разумных, как же долго их всех придется убивать.
А может просто устал шнырять по всему дворцу в поисках меня. У жнецов заклинаний есть «поиск жертвы». Но для использования этого обнаруживающего волшебства ему нужна частица биологических отходов разумного, ногти или волосы, например. Подойдет вещь, с которой человек успел соприкасаться довольно долго. Однако подушку в моей комнате вряд ли дадут ему пощупать, а кидать своими труселями ему в лицо, в качестве демонстрации своей неприязни, даже для меня немного странно.
— Высокий референдарий хотел с вами посоветоваться по одному делу, — проговорил он с некоторой заминкой.
Некоторый осадочек у меня был, после примерно такого же приглашения от Гортама Затарийского, но я сейчас лицо официальное, в фаворе
