элементарно туплю, однако! Саркофаг, вот что это такое! А высоковат, потому что на постаменте! Мдемс… Похоже местная атмосфера весьма плохо сказывается на моих извилинах, если уж я саркофаг не узнал?! Мало я их повидал в свое время? А ведь можно было и просто по логике догадаться: подземелье глубоко под замком, помпезный, но явно нежилой зал, в котором по центру стоит здоровенный каменный сундук с какой-то скульптурой на крышке! Угу, вот здесь как раз именно такой и стоит.
На моей Земле-матушке какие только культуры не устраивали подобные погребальные сооружения! Лично мне, больше всего нравились саркофаги древних этруских захоронений, где фигуры почивших владельцев, в натуральную величину мастерски вырезанные из камня, изображают сценки из жизни. Но конечно — это дело вкуса. Мой приятель-египтолог, например, просто с ума сходил от египетских футляров для мумий, а по мне — они слишком однообразны, хотя встречаются и довольно необычные экземпляры. А для того, чтобы полюбоваться на творения в этой области старушки-Европы, зачастую даже под землю спускаться не надо, поскольку так называемые «усыпальницы королей», в основном располагаются в храмах…
Чисто из научного интереса присмотрелся к местному захоронению, которое мне чем-то напомнило саркофаги египтян, хотя было на них совершенно непохоже. А-а, вот в чем дело! На европейских изделиях, человеческая фигура как бы лежит сверху, а на некоторых, так и «возлежит», как говорил — не редко в позе, совершенно естественной для живого человека. А в творениях египетских мастеров, обитатель саркофага как бы заглублен в крышку. Иногда до половин, а случается, что и до двух третьих. Вот и на этом камне фигура была сильно заглублена в него, настолько, что тело и лицо едва-едва выступали над поверхностью на считанные сантиметры. «Поленился скульптор, схалтурил…» — это была первая и единственная в таком тоне мысль, которая пришла мне в голову перед тем, как…
Девушка, которая все время меня немного опережала, в этот момент как раз обошла саркофаг по кругу, видимо потому, что с той стороны на постаменте были предусмотрены ступени, а она хотела максимально приблизиться к скульптуре, но ее роста для этого, элементарно не хватало. Поскольку мне двигаться за ней по пятам уже не было никакой необходимости, я теперь просто наблюдал за своей «спящей царевной», пытаясь понять ее намерения и смысл всего этого полночного вояжа.
Однако, в тот момент, когда княжна наконец достаточно поднялась к надгробью, я увидел то, чему с трудом поверили мои глаза: лицо скульптуры, будто в нетерпении, приподнялось над поверхностью саркофага на столько, на сколько ему вообще позволил камень и потянулось к девушке, а она покорно протянула в его сторону руку!!! Адреналин мощным толчком ворвался в мою кровь и вызванный им ужас, оказался просто шикарным кнутом, который стегнул меня по нервам и заставил сделать почти что невозможное: за долю секунды отбить нежную кисть девушки от тянущейся к ней пасти монстра!
***
Как я не сломал себе шею, в том сумасшедшем кульбите, для меня остается загадкой, однако я все-же успел… Помню, что единственная мысль, которая со скоростью сверхзвукового истребителя прошмыгнувшая по моим извилинам, была о том, чтобы спасая, самому не угробить Лилли! Однако — обошлось. Окончательно пришел в себя только лежа на холодном каменном полу и ощущая, как княжна, сбитая мной в прыжке с постамента, отчаянно трепыхается под моим телом.
Аккуратно, но без особых церемоний, я сгреб так и непроснувшуюся девчонку в охапку и привязал ее каким-то обрывком тюля к ближайшему креслу, которое неожиданно обнаружилось совсем рядом: отойти от княжны дальше, чем на несколько шагов, этой ночью я бы точно не решился! И так сердце все не могло угомониться и бухало в ребра настолько мощно, что впору было опасаться, как бы оно их не проломило!
Вынув Аль Каюн я поднялся по ступеням и угрожающе навис над впаянным в саркофаг монстром, который, к моему несказанному удивлению, несмотря на свой довольно усушенный вид, яростно сверкал на меня вполне себе живыми, влажными глазами!
— Ну и что ты за тварь такая?! — задал я вопрос, не особо-то надеясь на плодотворный диалог и на всякий случай прикидывая варианты, как мне разговорить это чудовище, в случае его категорического «отказа от сотрудничества».
Если оценивать объективно, то ситуация-то патовая! Не пытать же мне его?! Спецназ, по слухам, с психологами обучают «экстренному потрошению», а я такого на военной кафедре своего ВУЗа даже близко не проходил! Более того: можете называть меня хоть слабаком, хоть чистоплюем, но мне трудно симпатизировать человеку, с легкостью готовому взять на себя роль палача. Или даже не с легкостью…
Остается только попугать его намерениями, хотя что тут можно придумать более страшного, чем то положение, в котором он «уже» находился — просто не представляю! Откажись это гибрид трупа с саркофагом отвечать категорически, и мне ничего не останется, как плюнуть, сказать что-нибудь высокопарное и топать назад, в свои покои. «Угу, а еще надеяться, что следующей ночью трюк с призывом княжны не повторится», — мысль о княжне врубилась в сознание не хуже колуна! «Видимо, все же мне придется себя ломать…» — подумал с омерзительным чувством безысходности, однако на мою удачу, пообщаться, нам удалось без кардинальных решений и запредельных усилий…
***
Только что монстр яростно рвался из своей каменной тюрьмы и непримиримо сверкал глазами, а тут вдруг резко затих и ярость в его глазах сменилась усталой покорностью. И вроде бы следует этому порадоваться — пытать никого не придется, а мне наоборот — эта перемена совсем не понравилась. Одно дело схлестнуться с противником, даже врагом, пусть и пленным, но злобным и способным противостоять хотя бы эмоционально, а совсем другое — гнуть того, кто и так-то не благоденствует да еще и пал духом. Вот такие вот противоречия…
— Так, как вижу — к диалогу ты готов, — начал я вполне миролюбиво, усевшись боком на саркофаг, — итак, вопрос первый: это ведь ты княжну призвал? Зачем?
— Ну-у… Она единственная в замке, кто может отозваться на мой зов…
«Понятно, каков вопрос, таков и ответ и даже претензии не предъявишь! Разве что себе самому…» — я глубоко вздохнул, успокаивая остатки адреналина, все еще бродившие по жилам и сделал дубль два.
— Призвал того, кто призвался, значит. А зачем призывал-то?
