– башка у меня хоть и варила, но не шустро. Всё-таки бессонная ночка давала о себе знать.
Внезапно в окошко постучали: я выглянул и увидел стоявшего на улице мужика в треухе и матросском бушлате: это был халамидник Лёнька Зубок – рыночный разводила.
Увидев меня, жулик подал знак, чтобы я вышел.
Дав кивком понять, что понял его, я оделся и выскочил из тёплого кабинета на улицу.
Зубок поджидал меня на другой стороне, делая вид, будто изучает витрины.
Я перешёл дорогу и встал неподалёку, спиной к нему.
– Чего звал?
– Люди говорят, что Михайлова сегодня подстрелили. Это так?
– Твои люди не врут, что ещё?
– Хороший мужик, жаль если помрёт.
– Не помрёт, – твёрдо сказал я.
– Тут как бог порешает.
– Ты ради этого меня дёрнул?
– Не только. Короче, он просил разузнать, кто на угрозыск тогда с пулемётом напал. Я всё выяснил: наши тут не при чём, это – «Белая маска», а заводила в ней Васька Корень, он не местный.
– Я это и без тебя знаю.
– А где они сейчас обретаются – знаешь?
Я резко развернулся, схватил Зубка.
– Где? Говори!
– Не замай, начальник! А то ничего не скажу. Я только Михайлову обещался узнать, а не тебе.
Я отпустил его.
– Ну!
– Кузнецкую улицу знаешь?
– Знаю.
– Так вот – в самом конце перед городским выгоном стоит дом, Корень и его люди там пасутся.
– Сколько их?
– Меньше десятка.
– Не врёшь?
– А на кой хрен мне тебе врать? Мог бы и вообще не приходить, – обиделся жулик.
– Хорошо, Зубок, верю. Тебе это зачтётся.
– Ага, на том свете, – ухмыльнулся он и, посвистывая, пошёл по улице.
Я бросился назад, в угрозыск, почти вбежал в кабинет Художникова.
– Товарищ начальник, есть информация по «Белой маске»…
Бойцы ЧОН и сотрудники уголовного розыска постепенно взяли дом в кольцу. Неподалёку от него я увидел чёрный экипаж. То самый, с которого по нам строчил пулемётчик и на котором приехали бандиты в больницу, чтобы добить Левона.
Сомнений не осталось – тут они, сволочи, тут!
Мои руки задрожали.
– Погоди, Быстров, не дёргайся. Мы их всех прищучим! – пообещал начальник угро, взявший на себя руководство операцией.
Идущие на штурм агенты получили металлические щиты. Мне тоже достался один, я вдруг почувствовал себя омоновцем – разве что дубинки не хватало.
– Вот и пригодился подарок от царской полиции, – усмехнулся Художников. – Пошли, ребята!
Сдаваться бандиты не захотели, догадывались, какая судьба их ждёт, после серии нападений на сотрудников угро, и мы пошли на штурм.
Окна закидали гранатами, а когда грохот стих, вышибли двери и открыли огонь из автоматических пистолетов. Каждый из нас знал: задержанных сегодня быть не должно.
Так и получилось, да и не могло быть иначе. Мы мстили за наших погибших и раненых, надолго отбивая у преступного мира желание свести с нами счёты.
Это была бойня с предсказуемым результатом.
Когда всё закончилось, мы выволокли из дома восемь трупов, уложили их в один ряд для опознания.
Художников прошёл мимо мёртвых тел, держа в руках фотокарточку главаря, остановился напротив одного – с прилизанными волосами и двойным подбородком, сличил со снимком и, не удержавшись от злорадной ухмылки, произнёс:
– Вот и допрыгался ты, Корень! А вместе с тобой и вся твоя «Белая маска».
Он повернулся к прибывшим санитарам:
– Грузите сволочей! Пусть едут в морг – там и место.
После операции, сдав пистолет и щит, я не удержался и снова отправился в больницу, узнавать, как дела у напарника. Можно было, конечно, позвонить, но я хотел увидеть Петра собственными глазами, если повезёт – перекинуться с ним парой слов.
– Вы к кому? – остановила меня постовая медсестра отделения.
– К Михайлову.
– К Михайлову? А у него уже кто-то есть.
– Что?! – чуть не заорал я и бросился к палате, боясь, что вдруг повторится история с Лёвой, что сюда явились недобитые нами бандиты, чтобы на сей раз расправиться с Петром.
На ходу выдернул наган, ворвался в палату и тут же застыл.
Над кроватью Петра, склонилась, заботливо поправляя одеяло женщина в белом халате. Услышав шум, она обернулась и с испугом посмотрела на меня.
У неё было красивое ухоженное лицо, все достоинства которого были умело подчёркнуты косметикой.
– Простите, вы кто? – спросил я, пряча револьвер в кобуру.
Женщина подняла голову и с гордостью в голове ответила:
– Я? Я жена Петра Михайлова – Вера.
– Очень приятно, – улыбнулся я. – Будем знакомы, я его напарник и друг: Георгий Быстров.
Конец 8 книги
