Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
города.
Первые успехи были весьма скромными. В марте 623 года дядя пророка Хамза отправился в пустыню с тридцатью воинами. Он достиг залива, вдоль которого в Сирию следовали караваны из Мекки. Появился караван. Но его охранял отряд всадников, принадлежавших к племени Джахайн, а Медина с давних пор заключила с этим племенем дружеский союз. Разрыв его спровоцировал бы ненужную смертельную вражду. Однако начало было положено. Уже в следующем месяце шестьдесят мусульман встретили мекканский караван, сопровождаемый двумя сотнями стражей. И на этот раз, по причине численного превосходства противника, сражения не состоялось, потому что и на войне Мухаммед проявлял осторожность и мудрость. Ограничились тем, что выпустили несколько стрел. Скорее простая демонстрация, чем стычка. И все же это было проявление враждебных намерений. Несколько аналогичных попыток закончились столь же безрезультатно. Курайшиты не вступали в бой и просто убегали со своими сокровищами, едва заметив людей пророка, и Мухаммеду приходилось возвращаться ни с чем. А тем временем ситуация в Медине начала принимать откровенно дурной оборот. Казалось, Бог отказывает в благословении мусульманскому оружию. Ислам даже понес убытки. Горстке бедуинов-разбойников удалось угнать стадо скота, принадлежавшее правоверным, и беспрепятственно скрыться с добычей в пустыне. Неприятная потеря, которая к тому же выставила пророка на посмешище в глазах кочевников и подорвала его престиж. А успехов, которыми увенчались бы действия мусульман, пока не было.
Тогда посланец Бога решил совершить подвиг, на который до него в пустыне никто не решался. Он снарядил отряд из двенадцати человек и поставил во главе его воина по имени Абдаллах ибн Джахаш, которому на все время операции присвоил титул эмир уль мунимина, командующего правоверными, который позднее будет носить халиф ислама. Дело происходило в середине арабского лунного года, незадолго до начала священного месяца раджаба, в который в Аравии запрещены войны и сражения. Пророк не дал Абдаллаху ибн Джахашу никаких инструкций, а лишь передал запечатанное письмо, которое тот должен был вскрыть в пустыне. В нем он прочел: «Иди, во имя Господа и с его благословения, в Нахлу и захвати там курайшитский караван. Не заставляй никого из твоих людей следовать за тобой. Выполни мой приказ с теми, кто пойдут за тобой добровольно».
Ибн Джахаш был простым воином, он не был искушен в духовных практиках. Зато знал, что Нахла стоит на караванном пути между Таифом и Меккой, равно как и то, зачем воин поджидает в пустыне караван.
Очень скоро он заметил за холмами маленький курайшитский караван, сопровождаемый четырьмя купцами. Был полдень накануне первого дня священного месяца. Ибн Джахаш не забивал себе голову моральными рассуждениями; воин на службе пророка, он прекрасно знал, что его повелитель не мог забыть приближения запретного для войны времени. При виде добычи его глаза жадно вспыхнули. Ночью, в тот самый момент, когда полная луна указала на наступление священного месяца и купцы беззаботно расположились в своем лагере, воин по имени Вахид пробрался в него, натянул свой лук и пробил стрелой затылок одного из купцов. Соратники Вахида выскочили из засады, скрутили и связали купцов. Только одному удалось сбежать. Караван, перевозивший кожу, изюм и вино, попал в руки грабителей.
Эта ночная вылазка в Нахлу стала первой победой Мухаммеда. Она означала не просто набег за добычей – она знаменовала разрыв с вековой традицией, по которой в священный месяц должен царить мир. На этом стояли все законы пустыни. Но Божьим воинам отныне дозволялось все.
Этот случай произвел очень тягостное впечатление даже на мединских правоверных. Они не знали, как себя вести в случае столь вопиющего святотатства. Потребовалось новое объяснение, которое Бог дал через своего пророка: «Они спрашивают тебя, позволено ли воевать в священный месяц. Ответь им так: бой во время священного месяца тяжкий грех. Но отлучить людей от тропы Бога и дома его, Каабы, изгнать их, есть куда более тяжкий грех перед Богом». Это заявление имело двойную цель. Пророк признавал традицию, но не применял ее к борьбе против Мекки и неверных. Этого оказалось достаточно, чтобы успокоить большинство верующих. Они получили добычу, и благословение Божье явно было с ними.
В то же время Мухаммед принял еще более смелое решение. Он забрал себе пятую долю добычи как первый взнос в будущую государственную казну. Остальное разделил поровну между всеми участниками похода. Это принесло быстрый результат. Добыча обладала непреодолимой притягательностью. Теперь все, охваченные энтузиазмом, захотели принимать участие в походах, для которых прежде приходилось набирать людей из числа бедняков. В числе желающих оказались и люди, еще не заявившие о своем принятии мусульманской веры. Этот раздел добычи между теми, кто ее захватил в бою, принес пророку большую популярность и известность в пустыне. Отныне он мог выбирать себе воинов.
Что же касается троих купцов, захваченных в плен и приведенных в Медину, Мухаммед с миром отпустил их по домам. Тем самым он показывал, что даже в болоте греха не забыл о милосердии и доброте, которые намеревался распространять повсюду и всегда.
Бадр
Вот идет караван Курайшитов, груженный сокровищами. Идете ему навстречу; возможно, Бог отдаст его вам в добычу.
Мухаммед
Жители Мекки не придали большого значения набегам своего бывшего согражданина в пустыне. Не в первый раз разбойничьи шайки подстерегали богатые караваны. Просто эта была большой по количеству, а то, что ее предводитель называл себя пророком, не имело значения. В пустыне было много разбойников, любивших выдавать себя за таковых. Очевидно, больше они сожалели о том, что эти бандиты были уроженцами Мекки, Курайшитами, некоторые в прошлом даже были весьма уважаемыми гражданами. Но стоило ли из-за них огорчаться? Эти беглецы, дошедшие до того, что жили теперь грабежами, отвергнутые своими семьями, не имели веса; и с правовой, и с моральной точек зрения, полагали мекканцы, дело ясное. Бегство Мухаммеда, казалось, устранило всякую опасность для трехсот шестидесяти божеств Каабы. Дела шли лучше, чем когда бы то ни было. Этого было достаточно, чтобы испытывать к этим божествам благодарность. А кроме того, мединские разбойники не проявили большой доблести. Они не решались ввязываться в крупные авантюры. Самое большее, на что хватило их смелости, – это с помощью самой подлой хитрости внезапно напасть на нескольких беззащитных купцов во время священного месяца и ограбить их. Вот уж действительно: не из-за чего беспокоиться. Наконец, и это в первую очередь успокоило умы, Курайшиты, для обеспечения безопасности прохода караванов, заключили договоры о дружбе со всеми племенами пустыни, через чью территорию они следовали. Так
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
