раньше? Ведь супруг у меня каждый вечер стандартно возвращался домой в виде себя-«бухгалтера», проделывая при этом один и тот же маршрут день за днём, день за днём… зачем Льюису, предпочитавшему эффективность эффектности, заморачиваться с моим похищением, если можно по-плебейски ранить Анхелла по пути домой?
Я села на кровати, взбила подушку, снова легла. Укрылась одеялом. Слизя, видимо, уснул; по крайней мере, сияние его желешки поутихло, и теперь комнату наполняло едва заметное голубое свечение.
Тогда точно выходит, что не в Анхелле дело. А во мне. Но где же, скажите-ка мне, мы со Злодеем номер Один успели не просто пересечься, — этого всё-таки маловато для привязанности, — а ещё и хотя бы пообщаться? Хоть что-то успели?
Я ведь практически никуда не выходила после замужества с Анхеллом. Тихо и мирно превратилась в домохозяйку, которая, словно выловленная рыба, продолжала трепыхаться в попытках сохранить свою самодостаточность благодаря тому же фрилансу… не совсем успешно, но я хотя бы навык работать не теряла, как это иногда происходит с людьми. Да, деньги я зарабатывала просто смешные, но при этом я и сейчас могла бы спокойно пойти и устроиться куда-нибудь на офлайн работу… в теории.
На практике мне нужно было столько готовить, стирать, штопать и убираться, что времени едва хватало на пару мелких ежедневных заданий от клиентов.
Да я даже за продуктами не выходила! Почти все покупки я делала через интернет, вовсю пользуясь благами цивилизации и нещадно гоняя доставщиков туда-сюда. Так что встретиться с Льюисом мне, получается, было просто негде…
Если встречались мы с ним за время моего замужества.
А если это было раньше?
Я ведь, на самом деле, достаточно социально активная личность… была. Любила тусовки, иногда ходила в клубы, — что мне не очень нравились из-за грязи и чрезмерно активных пикаперов, — обожала гулять и шопиться с подругами. В Университете тоже вела активную студенческую жизнь, посещая сразу несколько кружков и умудряясь при этом работать в подающем надежды журнале о моде… сейчас-то он один из топовых; как жаль, что мне пришлось покинуть нашу маленькую тёплую компанию из-за скоропостижной свадьбы.
Если Льюис знал меня тогда… да, в этом верится. А вот в то, что он пронёс свою приязнь через десятилетие — уже не очень.
Как бы мне ни хотелось это игнорировать, я успела стать другим человеком. В клуб я уже и сама ни за что не пойду, появилась некоторая неловкость при общении с другими людьми; неудивительно, если учитывать, что я слишком мало общалась в последние годы с кем-либо, за исключением доставщиков или дальних подруг-знакомых, таких же почти-домохоззяек, как и я. Между Оливией-из-Универа и Оливией-женой-Анхелла огромная разница.
Что довольно печально. Но, как говорится, такова жизнь. Я же сама выбрала Анхелла и быт…
Хотя сейчас, задумываясь об этом… почему я это сделала?
— Судя по ускорившемуся сердцебиению, Оливия Хейл, тебе больно.
— Немного, — буркнула я, чувствуя нежное покалывание мигрени. — Ничего страшного, это…
— Я вколю лекарство, — пёс поднялся с пола, потянулся и потрусил ко мне. — Головную боль нельзя терпеть. К тому же, в составе лекарства есть лёгкое снотворное, которое поможет тебе расслабиться и уснуть.
— Вот ещё снотворные я не пила.
Не слушая моё ворчание, Бадди ухватил уголок одеяла пастью и стянул его с моей ноги. Затем я, наконец, уверовала в то, что пёс-робот больше робот, чем пёс: спина у него разошлась на две крупных пластины, покрытых шерстью, и я смогла рассмотреть Бадди буквально изнутри.
Там было хранилище для ампул вроде крошечного стеклянного холодильника, какие-то стальные тросы, — может, в них прятались провода? Что за робот без проводов внутри? — и длинная тонюсенькая металлическая ручка, удерживающая шприц.
— Вот что за несправедливость, — пробормотала я, несколько нервно посматривая на искусственную лапку с зажатым в тонких пальчиках шприцем.
— О чём ты, Оливия Хейл?
Из нутра Бадди поднялась вторая ручка, держащая салфеточку. Быстро протерев мне бедро, она исчезла обратно, зато вторая рука со шприцем угрожающе-медленно двинулась в сторону моей ноги, примериваясь.
Первая мысль — надо бежать. Вторая — если побегу, то Бадди, — которому я вроде как доверяю, равно как и Льюису, потому что всё равно ничего другого не остаётся, — может чисто случайно промахнуться. И вместо нормального укольчика будет какой-нибудь трэш с синяком во всю ногу.
Нет-нет, мне такого не надо.
Укол, на удивление, оказался быстрым и совершенно безболезненным. Бадди втянул в себя вторую ручку, спина у него закрылась, и теперь он снова был больше псом, чем роботом. Заботливо натянув на меня одеяло, Бадди ткнулся холодным влажным носом мне в руку.
Я почесала псу лоб, чувствуя, как сознание быстро уплывает. Мда, всё-таки снотворного в лекарстве было больше, чем обезболивающего… хотя голова у меня больше не стонет, что уже огромный плюс.
Да и вообще, чёрта с два бы я заснула сама, давайте будем откровенны. За сегодняшний день произошло достаточно, чтобы моя нервная система словила перегруз и продолжала ожидать какую-нибудь новую подлянку, будучи не в силах расслабиться. Отпустить и забыть, так сказать, самостоятельно не получалось.
Так что лекарство оказалось очень даже кстати. И, как показала практика, оно просто помогло мне заснуть, а не ввело в коматозное состояние, как бывает из-за сильнодействующих снотворных: когда в комнате раздался грохот и девичье ойканье, я быстро вскочила на ноги.
А вот то, что я ещё умудрилась схватить с пола тапочек, принесённый Бадди ранее — это уже совсем другая история.
— Ой, — повторилась Гвиневра Страйк, волшебная Чудо-Девочка, любимица публики и просто прекрасная инопланетяшка с высокими моральными принципами. — Я не хотела так громко… прости. Напугала?
Я опустила тапочек и покачала головой, чувствуя себя до невозможности глупо. Слизя мерцал розовым, Бадди, судя по его молчанию, вовсю сигнализировал Лу о ночной гостье, а Чудо-Девочка стояла напротив окна, подсвеченная лунными лучами и сверкающая из-за энергетических полос на своём суперкостюме.
— Как я тебе и говорила, — вздохнула я, — твой плащ тебя до добра не доведёт.
Гвен неловко рассмеялась, взъерошила свои идеально лежащие волосы, — они вернулись к той же прекрасной укладке, словно Страйк только что была у стилиста, — и скромно мне улыбнулась.
— Ну что, подруга, — сказала она, заговорщицки блестя ярко-голубыми глазами, — отлететь тебя домой?
Я даже не успела заметить, что слова «отлететь» в используемом контексте не существует, как сзади меня раздался не очень довольный голос Льюиса:
— Боюсь, что это невозможно. Оливия, видите ли, болеет… не хотим заражать глубокоуважаемого Сверхчеловека неизвестной хворью.
Глава 14. Чудо-Девочка и Настоящий Злодей
