обратился один рядовой мафиозо, который попросил, чтобы я представляла его интересы в связи с серией дел, связанных с федеральным законом о противодействии рэкету и коррупции. Его звали Амадео Бертелли – типичный итальянец, который в полной мере соответствовал представлению об итальянской мафии. Руки у него были по локоть в крови… в общем, из тех, с кем я не смогла бы провести и одной минуты наедине. Однако он хотел рассказать мне кое-что, и я его выслушала. И чем дольше он говорил, тем очевиднее становились для меня некоторые вещи. Его друг впутался в ужасную историю. Он попытался поступить правильно, но его кто-то предал. Друга арестовали, но потом выпустили под залог. Я с ним встретилась.
– Бруно Винченцо, – сказала Пайн. – Сначала вы говорили, что никогда о нем не слышали…
– Да, Бруно Винченцо, – с горечью повторила за ней Линда. – Он оказался еще хуже, чем Бертелли. Мне было страшно находиться с ним в одной комнате. Так или иначе, Винченцо рассказал мне все. Действительно все. Он надеялся, что я сумею договориться с прокурором о включении его в программу защиты свидетелей. Но, прежде чем до этого дошло, его залог аннулировали, и с Бруно начал работать другой адвокат. Все закончилось тем, что он отправился в тюрьму. И я узнала, что вскоре его там убили.
– И все должно было бы закончиться, – сказала Этли.
– Должно было, но не закончилось, – с тяжелым вздохом проговорила Холден-Брайант.
– Как вам удалось узнать, что моя семья переехала? Вы сказали, что Джек никогда не говорил о своей работе.
Хозяйка дома подняла на нее сузившиеся глаза, из которых текли слезы.
– Иногда он не закрывал на ключ свой портфель. И не всегда соблюдал осторожность, когда говорил по телефону, – иными словами, не особо обращал внимание на то, подслушивала ли я разговоры, которые Джек вел из нашей квартиры. Вероятно, он мне доверял. А если сильно выпивал, что случалось в те времена довольно часто, то переставал держать язык за зубами в моем присутствии. Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать, что человеком, подставившим Бруно, была Аманда.
– И что вы сделали с полученной информацией? – спросила Пайн, не спуская глаз с Холден-Брайант.
– Должно быть, я сошла с ума от ревности… Да, пожалуй, так и было.
– И вы каким-то образом сумели сообщить ее адрес и другие подробности Бруно Винченцо, – подвела итог Этли. – Верно?
– Да.
– Как?
– Я отдала записку адвокату, а тот – Бруно, когда навещал его в тюрьме. Охрана не имеет права вмешиваться, если адвокат передает заключенному какие-то записи, – опустив глаза, сказала Холден-Брайант.
– Адвокат знал о содержании вашей записки?
– Он не спрашивал, а я не стала ничего объяснять.
– Мы получали письма с угрозами, вынуждавшие нас переезжать. Вскоре после двух покушений Джек начал бояться всего, и мы покинули программу защиты свидетелей. Он перевез нас в Андерсонвилл. И сам тоже переехал, чтобы иметь возможность за нами приглядывать. – Пайн немного помолчала. – А потом Ито Винченцо, брат Бруно, вскоре после его убийства отправился в Андерсонвилл. Очевидно, вы рассказали Бруно о нашем бегстве в Джорджию, верно? Еще до того как его убили в тюрьме за то, что он стал информатором.
Холден-Брайант, не поднимая взгляд на Пайн, кивнула.
– Когда Джек наконец порвал со мной, он сказал, что уезжает. Я понимала, что происходит, и знала, что он делает. Он последовал за вашей матерью, женщиной, которую по-настоящему любил. И оставил меня… одну.
– Но он наверняка не стал рассказывать вам подробности, – заметила Блюм. – Как вам удалось узнать то, что вы потом передали Бруно?
– Джек ничего мне не говорил. Он перестал пить и разговаривать по телефону из квартиры. Я не думаю, что он меня подозревал – просто старался соблюдать меры предосторожности. Однако Джек совершил серьезную ошибку. Ему кто-то позвонил, после чего он поспешил вернуться в свой кабинет и проверить что-то в сейфе. Наши отношения стали напряженными, но мы все еще жили в одной квартире, и я пыталась их наладить… Обычно он запирал дверь в свой кабинет, но в тот раз так торопился, что оставил ее приоткрытой; я смогла проследить за тем, как он открывал сейф, и запомнила комбинацию. С тех пор – пока мы жили вместе – я регулярно туда заглядывала. Однажды, когда мне стало очевидно, что он уезжает из города, я дождалась его ухода, открыла сейф и обнаружила письмо, которое ему прислал кто-то из агентства. Там содержались все сведения: Андерсонвилл, штат Джорджия. Тим и Джулия Пайн, две их прелестные дочери, Этли и Мерси. Я все передала Бруно. А он, наверное, сообщил брату – к тому моменту у него уже не осталось связей с мафией. Как мне кажется, его убили вскоре после того, как он получил мою информацию.
– Но прежде успел передать ее брату… – Пайн немного подумала. – А вы слышали про то, что случилось с нами в конце восьмидесятых?
– Не помню, – ответила Холден-Брайант.
– Вы никому не рассказывали о том, что сделали?
– Чтобы оказаться в тюрьме?.. Нет, конечно, я молчала.
– Я читала письмо, которое Бруно написал брату Ито, в нем он жаловался, что с ним обошлись несправедливо. Как будто человек, на чьей совести десятки жизней, имел право на жалобы… Он заставил своего законопослушного брата Ито проникнуться чувством вины и прийти за нами. Ито едва не убил меня, похитил мою сестру, и с тех пор ее никто не видел. Отец покончил с собой, а мать исчезла. Я до сих пор не знаю, жива она или нет. Если ваша цель состояла в том, чтобы уничтожить нашу семью, вам это удалось. Вы стерли нас с лица земли. Насколько мне известно, уцелела только я.
Холден-Брайант закрыла лицо руками и тихо заплакала.
– Мне так жаль, Этли, – дрожащим голосом прошептала она. – Я и представить не могла…
– Конечно, могли, – жестко продолжала Пайн. – Вы рассказали убийце, где нас искать. Что должно было произойти после этого?
Холден-Брайант вытерла глаза рукавом и посмотрела на Пайн трезвым взглядом.
– В некотором смысле так и вышло. Абсурдно и даже жестоко говорить, что я сожалею о случившемся, хотя это правда.
– Вы когда-нибудь встречались с Ито Винченцо? – спросила Этли.
– Нет, до сегодняшнего дня я даже не знала о его существовании.
– Вы уверены, что никогда не входили с ним в контакт?
– Ни единого раза, – уверенно ответила Холден-Брайант.
– Когда вы и Джек официально разорвали помолвку?
– Когда он уехал в Джорджию. Больше уже не было никакого смысла продолжать отношения.
Пайн встала и протянула ей визитную карточку.
– Если вы вспомните что-то еще, пожалуйста, позвоните мне.
Холден-Брайант взяла визитку.
– Я знаю, что вы обо мне думаете, – сказала она.
– Не имеет ни малейшего значения, что я о вас думаю. Гораздо важнее, что вы думаете о себе, – отрезала Пайн.
Холден-Брайант вытащила из
