как именно его можно извлечь.
– К счастью, – продолжил Юст, – обращение со струнами очень похоже на умозрительную магию. Когда нас учат ее использовать, берут музыкальные инструменты, это проще всего. Музыка помогает настроиться на нужный лад, высвободить свою магию, а магия эта, в свою очередь, влияет на окружающих. Тебе неспроста так легко дается игра на виеле. Во-первых, все эвендины склонны к музыкальности, за очень редким исключением. Во-вторых, тебе помогает твой талант. Давай попробуем. Возьми виелу и попробуй меня расстроить.
– Но я не хочу тебя расстраивать.
Юст собирался раздраженно повторить указание, но тут из-под кровати послышалось:
– Тогда утешь его. Он вне себя из-за того, что ильфит одолел его, как ребенка.
– А не могла бы ты помолчать? – огрызнулся Юст.
– Думай, с кем говоришь, мальчик.
Но, судя по тону Адаллы, его слова ее позабавили, а не разозлили.
Эни положила виелу на плечо и замерла в нерешительности. Нот перед ней не было, и что играть, она не знала. До сих пор она была сосредоточена на учебных мелодиях Родрика, причем преимущественно на их правильности, а не настроении.
– Забудь про ноты. – Юст словно прочитал ее мысли. – Представь мелодию. Играй как хочешь.
Она закрыла глаза.
Значит, Юст был расстроен. Ей следовало бы заметить это самой. Мало того, что он был серьезно ранен и чудом избежал смерти. Теперь он еще и не мог помогать Диосу, чего, по-видимому, желал всем сердцем.
Душу Эни наполнило болезненное бессилие. Миг – и ее сильно толкнуло. Одно неприятное ощущение ушло, сменившись новым, – как будто ее ударили.
– Твои способности дайи, – хмуро проговорил Юст, – тоже разновидность умозрительной магии. Не обессудь, но я буду одергивать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь делать это.
– Прости, я не специально, – пробормотала Эни. – Но я не понимаю, как мне выбрать, что я хочу использовать… Если я могу и то, и другое…
– Не пытайся меня понять. Не пытайся поставить себя на мое место. Думай о том, чтобы воздействовать на меня, а не копаться в моих чувствах, которые, кстати, тебя не касаются.
Эни нахмурилась. Юст добился своего – теперь ей на самом деле хотелось воздействовать на него, чтобы унять его раздражение. Вероятно, для этого нужна была спокойная и умиротворяющая мелодия, но, когда Эни начала играть, она почему-то выбрала резкие ноты. Одна была выше другой, они обгоняли друг друга и рождали довольно свирепый мотив. Эни почувствовала облегчение: легкая обида на Юста выходила вместе с музыкой.
– Прекрати.
Холодный голос из-под кровати донесся до Эни не сразу, но когда ее за ногу ухватили цепкие пальцы, от испуга она мигом перестала играть и в ужасе увидела, что Юст скорчился на кровати, обхватив голову обеими руками.
– Помоги ему, быстро, – велела Адалла. – Ты ведь хочешь ему помочь?
Эни быстро заводила смычком. Все внутри ее холодело.
– Прекращай трястись! Ты бы это хотела услышать, если бы тебе было больно?
Потребовалось несколько секунд, чтобы обуздать свой страх и нестерпимое чувство вины. Эни постаралась отрешиться от всего, она закрыла глаза, чтобы не видеть Юста, но думала о нем. Вспоминала, как он лежал на этой самой кровати, обессиленный и умирающий, и всей душой желала помочь.
Постепенно музыка выровнялась. Эни заиграла нежную переливчатую мелодию. Она рождалась в разуме, а руки точно знали, что надо делать, чтобы перенести ее в реальность. Занятия с Родриком немало этому помогли: в особо сложные моменты Эни умудрялась за долю секунды вспомнить благозвучные сочетания нот и сыграть желаемое.
Голову словно заполнил туман, а ее саму куда-то перенесло – совсем как когда она оказалась наедине с Диосом. Эни чувствовала внутри бурлящую энергию и вкладывала ее в музыку. Ощущение этого перехода опьяняло, и казалось, что она может продолжать делать это бесконечно.
Ее снова прервало прикосновение – на этот раз кто-то взял ее за локоть, но осторожно. Эни с неохотой прекратила игру и, к своему облегчению, увидела, что это Юст. Он сидел на кровати, и теперь не было похоже, что ему плохо.
– У тебя хорошо получается, – сказал он миролюбиво. – Сперва ты неплохо мне врезала, но потом все исправила.
– Я не хотела делать тебе больно. – Эни в бессилии опустила виелу.
– Я сам виноват, я тебя разозлил. Но зато ты поняла принцип, верно?
Эни медленно кивнула и удивилась. Неужели это и впрямь она так повлияла на Юста? Его раздражение, похоже, испарилось без остатка, он казался спокойным и даже улыбался.
– Что ты почувствовал?.. Тогда…
– Как будто у меня болит голова, а в это время кто-то рядом скребет ножом по стеклу. Кстати, ты ведь заметила, что на Адаллу это не подействовало? Хотя музыку слышат все, ты можешь выбирать. Ты злилась на меня, поэтому получил только я. Но на самом деле силу имеют не только эмоции. Ты можешь вкладывать холодный расчет – например, чтобы обездвижить человека. Однако, – Юст провел рукой по виеле, лежавшей у нее на коленях, – возможности такой музыки ограничены. А вот с помощью воздушных струн можно делать действительно опасные вещи.
Из-под кровати донеслось язвительное хмыканье.
Эни сразу вспомнились слова Адаллы о великом деле. И она понадеялась, что это дело, раз уж ему суждено случиться, по крайней мере не причинит никому вреда.
Глава 14
Эни училась до самого вечера, не прерываясь даже на обед. Ей удалось различить магию внутри себя, и это было удивительное ощущение. Как будто огонек, слабо тлевший внутри ее, теперь разгорелся по-настоящему и подарил приятное ощущение энергии, наполнив весь организм. Она могла дать ему выход, а могла оставить его силу при себе.
Кроме упражнений с музыкой Юст научил ее нескольким простейшим вещам: теперь Эни умела зажигать в ладони опаловое пламя – потрясающе красивый всполох энергии, в котором колыхались и смешивались синий, голубой и зеленый цвета, – и знала, как использовать обычный огонь. Это оказалось легко и, к счастью, опасность сжечь что-то случайно была крайне мала: чтобы превратить всплеск магии в огонек, нужно было сделать пусть и незначительное, но все же намеренное усилие.
Еще Эни научилась видеть воздушные струны по своему желанию. В отличие от Юста, ее они в замешательство не приводили. Но и касаться их она пока не хотела: пугали слова об «опасных вещах».
Все это было очень увлекательно, и Эни удалось оторваться от зажигания опалового пламени, лишь когда пришел Диос. Юст к тому времени уже
