числе, кстати, и о приходе Двуликого, и о том, что Дориан станет королем… Ты не слышала? – Кристина удивленно качнула головой. – Можешь себе представить, эвендины и сами были от нее в ужасе. Она не обычный тайновидец: все, что она говорит, сбывается. И говорит она ясно и четко. От ее предсказаний не отвертеться.
Эни вспомнила, что сказала ей Адалла, и почувствовала холод внутри. После их первой встречи она так и не набралась смелости прояснить ее слова или спросить о своей матери.
– Но Диос сказал, есть разные вероятности… Будущее постоянно меняется…
– В том-то и дело! – закивала Кристина. – У Адаллы все иначе. Она видит, что будет в итоге. Как она сказала?.. Неизменные. То, что будет точно, наверняка. Как бы ты ни пытался это преодолеть.
– И что она тебе предсказала?
– Неважно. – Кристина покраснела, и это прекрасно заменило подробный ответ. «Наверняка, – подумала Эни, – ей предначертано счастье с Гильемом».
– А то, что они – эвендины? – спросила Эни. – Она и Юст? Это тебя не пугает?
– Не особо, если честно, – призналась Кристина. – Ты знаешь, когда-то давно я гуляла по лесу, ушла подальше от служанок и немного заблудилась. Случайно я встретила двух эвендинов. Они проходили поблизости, разговаривая друг с другом… Я, конечно, здорово перепугалась. Но они просто посмотрели на меня и пошли себе дальше. Они показались мне очень красивыми и совсем нестрашными. – Она пожала плечами. – Тогда я подумала, что, наверное, эвендины как люди – есть хорошие, а есть головорезы. Юст и Адалла явно хорошие. Чего их бояться? Хотели бы – давно бы уже нас убили.
Юсту полегчало настолько, что он смог ненадолго изменить облик Диоса. Таким образом лорд Йоран выступил перед прислугой и работниками и объявил, что вынужден на некоторое время покинуть Предгорье и поручает все своему подчиненному – Диосу. Хозяйственные дела по-прежнему лежали на Кристине, которая великолепно с ними управлялась, а Эни оставалась хозяйкой Предгорья.
Люди встретили это известие без каких-либо эмоций, разве что несколько насторожились, не зная, чего ожидать от нового хозяина. Эни наблюдала за «Йораном» с улыбкой. Теперь она знала, кто прячется за лицом сурового лорда, и все происходящее казалось ей забавной шуткой.
– Так, одной проблемой меньше, – сказал Диос, когда все разошлись. Магия Юста уже иссякла, и он одним движением распустил свои длинные черные волосы. – Эни, раз Юст неплохо себя чувствует, займитесь струнами. Это важно.
– А ты? – с тоской спросила Эни. – Ты снова уходишь?
Он постоянно где-то пропадал, даже ночью, и появлялся лишь затем, чтобы спросить, как у них дела.
– Да. Я пытаюсь выяснить, с кем столкнулся Юст, и организовать разведку в лесу. Хочу понять, насколько плохи дела, какие ильфиты есть поблизости. – Диос посмотрел на Эни и улыбнулся. – К ночи постараюсь вернуться. То-то будет повод для сплетен, когда я уединюсь с супругой лорда.
– Очень смешно, – пробормотала Эни, порядком смущенная.
Когда Диос ушел, она, прихватив виелу, отправилась к Юсту. Эни не хотелось вспоминать, что произошло в тот день, когда она извлекла звук из воздуха и упала в обморок, не хотелось слышать странные вещи о себе и своей матери, в которые невозможно было поверить. Но она чувствовала: надо послушаться Диоса, другого выхода нет.
В комнате по-прежнему царила темнота, слабый свет исходил только от подсвечника с четырьмя свечами – Юст читал. Адалла, очевидно, снова лежала под кроватью, завернувшись в свое рваное тонкое покрывало. Диос предупредил их с Кристиной: спорить с тайновидицей об удобствах бессмысленно, нужно позволить ей делать так, как она хочет.
При виде Эни Юст отложил книгу.
– Диос сказал заняться струнами, – сообщила она. – Если ты хорошо себя чувствуешь.
– Ладно. Виелу пока оставь. Придется послушать теорию.
Эни положила инструмент на край кровати и села в кресло, которое они перенесли сюда из другой комнаты.
Юст поудобнее устроился на подушках, прикрыл глаза и вздохнул.
– Сразу предупреждаю, в струнах я не знаток. Но в целом так… У всех нас есть магические способности, которые можно применять как угодно, но всегда есть сильные и слабые стороны. Любого можно научить строгать, но из кого-то получится отличный плотник, а из кого-то – так себе. С магией примерно то же самое. Есть много способов ее применять, но довести до совершенства каждый невозможно. Всегда есть какой-то талант. У меня, например, лучше всего получается визуальная магия – могу менять чужой облик, могу казаться невидимым, создавать иллюзии. Могу изменить восприятие слуха, например, когда Диос просил превратить его в Йорана, я старался немного менять его голос. Еще неплохо выходит применять опаловое пламя, но это не редкость, почти все так могут… У тебя редкий талант – использовать воздушные струны. Сейчас попробую объяснить, что это значит.
Он потянулся за кубком с водой, сделал несколько глотков и продолжил:
– Существует несколько видов магии. Созидательная – когда с помощью магии что-то создается. Умозрительная – такой магией влияют на сознание. Стихийная – когда используешь стихии и энергию разных видов. Судьбоносная – с помощью такой тем или иным образом влияешь на судьбу. К ней относятся, например, провидение и исцеление, как у Адаллы. – Юст на несколько секунд запнулся и беспокойно опустил глаза, подозревая, что Адалла его слышит.
– И как у Диоса? – спросила Эни, тут же прикусив язык.
Юст посмотрел на нее не то с укором, не то с сочувствием.
– Не будем говорить о Диосе, он не такой, как мы. У тебя талант к судьбоносной магии очень сложного типа. Впрочем, некоторые относят ее к стихийной… Воздух пронизывают струны – они в основном невидимы, и коснуться их невозможно. Но те, кто могут, способны воздействовать на реальность по своему усмотрению. Простой пример: ты чувствовала, как на тебя что-то давит, и хотела от этого избавиться, поэтому выбрала нужную струну и извлекла из нее звук. Он разрушил заклинание, которое на тебя наложили.
– У меня в руке не было смычка, – подумав, сказала Эни.
– Был. Ты создала его магией. В принципе, при должном старании любой эвендин может увидеть струны. Я тоже могу, когда хочу, хотя для меня это сложно. Но играть на них я не способен. Когда я вижу эту паутину, то совершенно теряюсь, не знаю, за что и как браться, и не может быть даже речи о том, чтобы я сконцентрировал свою магию настолько, чтобы превратить ее в подобие смычка. У тебя ведь все не так?
Эни была вынуждена кивнуть. Когда ей представлялись струны, рука сама тянулась к ним, а сознание жаждало звука и догадывалось, откуда и
