Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
«Сейчас я спокойно воспринимаю ее историю. Мы знакомы 20 лет, и Дженнифер для меня — близкая подруга, а не внучка нациста. Я ей сказала: „Забудь Амона Гёта. Ты — Дженни. И на этом точка!“»
Дженнифер Тиге с подругой Ноа в кафе в Тель-Авиве, 2011 год{11}
* * *
Я прилетаю в Израиль к Ноа. Она переехала, и я не сразу нахожу ее новую квартиру. Мы обнимаемся, и Ноа проводит меня по комнатам. Мы устраиваемся на террасе, залитой солнцем, болтаем и наблюдаем за уличной суетой. Все как всегда, только еще лучше, потому что теперь между нами нет недомолвок.
Пару недель назад я сидела в темном кинозале рядом с Ноа, когда отрывки из ее фильма показывали на Берлинале. Как я и мечтала. Те мгновения мы пережили вместе.
Сейчас фильм по ее сценарию показывают в Тель-Авиве, в Дизенгоф-центре, который находится в самом сердце города. Вечером мы идем в кино, хотим посмотреть фильм от начала до конца. Он называется «Мабул»[25]. Цахи в роли отца. Эта семейная история о сыне с аутизмом меня вдохновляет. В фильме показано, как важно в трудные времена держаться вместе и не сдаваться.
Потом мы с Ноа идем в кафе. Говорим о том, что пережили вместе всё. Теперь мы ближе друг другу, чем когда-либо. Больше нечего скрывать. Все кажется хорошим и правильным.
Проведя несколько дней в Иерусалиме, я отправляюсь в Эйлат к Анат. Я пообещала Ноа все рассказать нашей подруге.
* * *
Анат плачет, слушая историю Дженнифер.
Она вспоминает сцену из «Списка Шиндлера», где комендант с балкона стреляет в людей ради развлечения. Это дед Дженнифер.
На этом моменте Анат выключила фильм. Не смогла досмотреть.
Показывая старые, выцветшие семейные фотографии, Анат то и дело добавляет: «Его расстреляли, ее отравили газом…»
Семья ее матери родом из Польши. Прадед и прабабушка, а также дядя Анат, вероятно, погибли в Собиборе — нацистском лагере смерти в Польше. Там какое-то время служил Амон Гёт, пока его не перевели в Краков.
Отец Анат, немецкий еврей из Ганновера, в 1935 году бежал в Израиль. Все его родственники, оставшиеся в Германии, были убиты.
Однажды после войны отец Анат съездил в Германию. Вернувшись, он сказал детям: «Они всё такие же, вообще не изменились».
Отец Анат ненавидел немцев и ненавидел Бога за то, что тот позволил случиться Холокосту. Анат росла с озлобленным пожилым человеком, который незадолго до смерти неожиданно стал смотреть исключительно немецкое телевидение и желал слышать только немецкую речь.
Дженнифер и Анат сидят на веранде дома в кибуце Эйлот. Анат заварила чай с мятой и поставила на стол миску с финиками. Она, как и все здесь, ходит босиком. На ней старая растянутая футболка. Светлые волосы растрепаны.
По ухоженным газонам бегают дети. В последнее время в кибуц переехало много молодых семей. Здесь дети растут в безопасности, на природе, в окружении сверстников. О них заботятся воспитатели, но живут дети вместе с родителями. По словам Анат, она бы не переехала к Алону в кибуц, если бы ее сыновьям пришлось расти в детском доме, как ее мужу.
Сегодня кибуц Эйлот напоминает немецкий поселок таунхаусов: всюду слышен детский смех и кошачье мяуканье, все друг друга знают. Но все-таки атмосфера иная. Участки не разделены изгородями или заборами, каждый отдает заработанные деньги в общую кассу, для личного пользования остается не так много.
Дженнифер Тиге добиралась сюда по пустыне, мимо поселений бедуинов и знаков, предупреждающих, что на проезжей части может появиться верблюд. Углубляясь в пустыню Негев, Дженнифер становилась все более отрешенной.
Она проделала большой путь. Оставила за спиной Краков и маленькую деревушку в Баварии.
Дженнифер и Анат держатся за руки. Дженнифер гладит ладонь подруги. Та надела огромные солнцезащитные очки Дженнифер, но роскошная модель на ней смотрится странно. «Зато теперь я звезда кибуца», — смеется Анат.
Каю, старшему сыну Анат, 17 лет. Именно столько было Анат и Дженнифер, когда они познакомились. Последние два года уроки истории в классе Кая в основном посвящены Холокосту. Анат говорит, что теперь ее сын злится на немцев.
У класса Кая запланирована поездка в несколько концлагерей в Польше в рамках стандартной программы для израильской молодежи. Анат предложила Дженнифер присоединиться. Немка с особенной историей семьи могла бы сопровождать Кая и его одноклассников в Плашове.
Дженнифер Тиге с подругой Анат и ее младшим сыном Ставом в кибуце Эйлот, 2011 год{12}
* * *
Надо подумать, стоит ли ехать в Плашов с Каем и его одноклассниками. Теперь я хочу смотреть в будущее, а не в прошлое.
Мы гуляем по кибуцу. Анат показывает новые гостевые дома. В следующий раз я приеду сюда с мужем и сыновьями. Мне всегда хотелось отправиться в Израиль всей семьей, когда дети подрастут. Важно, чтобы они могли понять эту непростую страну.
Мы с подругой обнимаемся на прощание. Пока, милая моя Анат!
Глава 6. Цветы в Кракове
Каждому человеку хочется понять, кто он.
Психотерапевт Дженнифер Тиге из университетской клиники Гамбург-Эппендорф
Что такое семья? То, что мы наследуем, или то, чем делимся друг с другом?
Прошло уже четыре года с тех пор, как я нашла книгу о матери.
Прошло три года с моей первой поездки в Краков.
Я путешествовала по Польше в самый тяжелый период своей жизни. После того как я прочитала книгу, многое вскрылось: детские психологические травмы, непонимание, кто я есть, тоска, ходившая за мной по пятам.
Каждый человек хочет знать, откуда он родом, кто его родители и бабушка с дедушкой. Каждый хочет знать семейную историю. Мы спрашиваем себя, что же в нас есть уникального.
Книга казалась ключом ко всему, ключом к моей жизни. Она помогла наконец пролить свет на прошлое, но правда, которая мне открылась, оказалась сродни кошмару.
Я приехала в Краков, желая приблизиться к пониманию личности могущественного Амона Гёта, желая разобраться, почему он разрушил мою семью.
Но три года назад я не осмелилась признаться, кто я, еврейке из экскурсионной группы. И друзьям в Израиле я тоже не смогла открыться.
Теперь все это в прошлом. Я снова
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
