Какую бы цену нам не пришлось за это заплатить.
На свадьбу я не пришла — не то чтобы меня мучили воспоминания, просто на этот день выпадала дневная смена, а сдвигать график не хотелось. Почему-то приглашение не виделось мне такой уж достойной причиной для беготни с поиском замены. Да и не думаю, что Анна действительно будет мне рада, о Вадиме вообще молчу. Кто я ему, призрак из полустертого прошлого.
Видимо, март не только мне мозги выносил. На работе внезапно обрушилась целая лавина проблем — сбои в работе аппаратуры, внезапные увольнения, путаница то в документации, то в исполнении приказов, производственные браки, и к концу дня я уже едва переставляла ноги. В последний час засорился дозатор, весело выстрелив в потолок потоком переломанных макарон, после чего забастовала упаковочная машина, вместо одинаковых пакетов выдав длинную непрерывную целлофановую колбасу.
В глазах першило от сухости и мучной пыли.
Домой я возвращалась около девяти, ныряла в арку, пересекала оживленный двор соседней многоэтажки, проходила мимо нескольких бабушек, азартно режущихся в карты или нарды каждый день с тех пор, как на улице стало немного теплее, и выходила к своему двору, ковыряясь в кармане сумки в поисках ключа.
Я так давно запретила себе ждать, что даже не обратила внимания на фигуру недалеко от подъезда. Какая разница, в самом деле. Поочередно попинала бордюр, сбивая с ботинок комья серого влажного снега, звякнула ключами. Потянула дверь подъезда на себя и уже сделала шаг внутрь, когда услышала смешок. По спине побежали мурашки.
Мало ли, кто и зачем там усмехнулся. Может, в телефоне что-то смешное прочитал. Это совсем меня не касается.
Однако я медлила, не решаясь войти. Металлическая ручка двери медленно выскальзывала из повлажневших пальцев.
— Нет, я теплого приема и не ждал. Но чтоб совсем не узнать… — знакомый голос накрыл меня, отделяя от окружающих звуков. Я все медлила, не решаясь обернуться.
Я боялась, что обернусь и увижу совсем другое лицо. Ошибся парень в прозрачных сумерках, перепутал, а то, что голос похож… может, и не похож, просто память играет со мной, выдавая желаемое за действительное.
А может, увижу его. И все опять развалится, и будет еще хуже и сложнее.
Я выпустила ручку со следами пальцев, зажмурилась и обернулась.
Он выглядел похудевшим, неровная щетина подчеркивала линию скул и бледность кожи. Вокруг глаз пролегла синева. Волнистые пряди казались почти черными, изрядно отросшие, заправленные за уши. И глаза — цепкие, уставшие, но те же.
Подтаявший снег хлюпнул под ногами.
Подойдя почти в упор, я молча вглядывалась в серые глаза. В голове опять стало пусто — как всегда, стоило случиться ситуации из ряда вон, как мозг выбрасывает белый флаг, пакует чемоданы и исчезает, оставляя пустую черепную коробку, сквозняки от уха к уху и полотнища паутины.
Паша приподнял брови в немом вопросе, разглядывая меня так же пристально.
— Откуда ты взялся? — выдохнула я так тихо, что сама почти не услышала своих слов. Глаза жгло. — Откуда ты?..
Почти невесомое касание. Непонятно, кому страшнее. Хотя я-то, обычный человеческий человек из мышц, костей и сомнений, совершенно точно никуда не исчезну…
— Хороший вопрос. Даже не надейся, что отвечу. — полуулыбка и ямочки, совсем как раньше. Я осторожно дотронулась пальцем до одной из них. — Лучше спроси, надолго ли я?
— Надолго ли ты? — послушно переспросила я. Щетина упоительно кололась и вообще была потрясающе правдоподобной. Еще немного, и я пойму, что это все не сон и не галлюцинация…
— Насовсем. — он прищурился и покосился наверх. — Там мою квартиру не сдали еще?
— Не знаю. — я отняла руку от его лица и тут же вцепилась в рукав. — Какая разница? Думаешь, я тебя пущу в такую даль?
— И правда. Целый этаж. — Паша фыркнул и втолкнул меня в подъезд. — Пошли, у меня ноги промокли. И у тебя наверняка тоже. А обниматься дома намного удобнее. Надеюсь, мне никакого очередного мужа не придется гонять? Никаких больше флегматичных драконов не прилетели с целью похитить принцессу?
Я целый лестничный пролет прошла, прежде чем старательно выстроенная плотина рухнула. Все упрятанные в дальний угол чувства нахлынули, лишая возможности дышать. Развернувшись, я рухнула на Пашу всем телом, цепляясь за куртку на плечах и глотая слезы.
— Ну наконец. — пробормотал он, перехватывая меня. — А то как манекен… говоришь, а глаза пустые. Я кольцо хотел купить, а размера не знаю. И даже не знаю, развелась ты или нет. Может, уже опять замуж выскочила. Может, вообще уже не ждешь.
— Ага, я такая. — пробубнила я в стремительно намокающую куртку. — Только отвернись, я уже взамуж убежала. Какое кольцо, тебе же нельзя. Да и принцесса из меня так себе. Конечно, развелась, Вадим теперь вообще едва меня вспоминает…
Кольцо рук вздрагивает и сжимается чуть плотнее.
— Мне теперь все можно. — голос ровный, и даже отголоска эмоций не слышно. — Я к ним никакого отношения больше не имею.
Я отстраняюсь, шмыгая распухшим носом. Внимательно смотрю в глаза. Глаза бессовестно увиливают.
— Не ушел. Или не только ушел? — он морщится. Выходит, угадала. — Что ты натворил?.. хватит юлить!
Он выдыхает и сдается.
— Наши дети будут рыжими. Абсолютно апельсиновыми. Никаких синих крыльев. — серьезно говорит он, пальцами зарываясь в мои волосы под шапкой и вытягивая наружу прядь. — и летать вряд ли будут.
— И хорошо, что не будут. — я говорю просто чтобы не замолкать. В голове каша. — Куда бы мы их, крылатых, девали? В клетку? А в саду бы их выгуливали, как шарики — с поводком на щиколотке…
Паша сбивается с поглаживаний и хохочет вполголоса, щекотно уткнувшись мне в шею.
— Жалею, что не успели полетать. Тебе бы понравилось. — бормочет он.
— Ничего, я и без полетов… Ты теперь обычный человек? — шепчу я. — Никаких больше фокусов?
— Совсем обычный. Насчет фокусов — не обещаю.
Эпилог
Год спустя. Вместо эпилога.
Фокус все-таки случился.
— Никаких. Синих. Полосочек. — с угрозой говорю я, тыча пальцем в рулон обоев. Паша, прищурившись, изучает цвет под моим пальцем.
— Он вроде бы…зеленоватый. — неуверенно говорит он. — Зеленоватый же?
Мама, полуприкрыв один глаз, как снайпер, почти проходится по предмету спора носом.
— Цвет морской волны! — уверенно заявляет она. Я начинаю закипать.
— Вы что, дальтоники оба? Синий же! Си-ний! В нашей квартире не будет синих обоев!
Мама шумно вздыхает и закатывает глаза.
Продавец, увлеченно ковыряющийся на стенде с образцами плитки на случай «может вам что-то подсказать», дергается от моего голоса, оборачивается, проходится глазами по моей фигуре, намертво застревая в районе округлившегося живота; понимающе ухмыляется.
