Зайдя в подъезд без консьержа, Жан-Поль поднялся по лестнице на второй этаж и четыре раза коротко позвонил в неприметную дверь. Послышались неторопливые шаги, щелкнула снимаемая цепочка, дверь открылась, и человек, появившийся на пороге, жестом пригласил Дюпоне внутрь квартиры. Они прошли в хорошо обставленную комнату с большим зеркалом на стене. Так же молча впустивший чиновника мужчина приглашающим жестом указал на стул, стоящий напротив большого письменного стола. Жан-Поль присел на краешек и вопросительно взглянул на своего собеседника, уместившегося напротив него в удобное кресло:
— Что-то очень срочное, господин Бонати?
Его визави, мужчина, похожий по внешнему виду на уроженца Ломбардии, несколько минут помолчал, задумчиво постукивая пальцами по столу, потом, что-то для себя внутренне решив, ответил:
— Вы хотите сделать карьеру в своем ведомстве, Жан-Поль? Карьеру с большой буквы. Чтобы мы стали настоящими партнерами, а не как сейчас, чего уж тут лукавить, когда вы находитесь в подчиненном положении и вас держат на коротком поводке.
Такого начала беседы начальник отдела D4 никак не ожидал. Он думал, что с него опять потребуют новых копий документов, вынос которых из здания Сюрте Насьональ становился все труднее и труднее. Страх, сопровождавший при этом чиновника, каждый раз накладывался на муки совести. В результате эти оба чувства стали для Жана-Поля настолько невыносимы, что он все чаще и чаще начал подумывать о самоубийстве. Это предложение итальянца для начальника отдела D4 было как свет в конце тоннеля, как глоток воздуха, когда из последних сил, теряя сознание, всплываешь на поверхность воды без сил и надежды. Поэтому он быстро и с дрожью в голосе спросил:
— Что вы понимаете под партнерскими отношениями и настоящей карьерой, господин Бонати?
Куратор усмехнулся, по-видимому, понимая состояние своего собеседника:
— Под началом настоящей карьеры для вас, заметьте, НАЧАЛОМ карьеры, я понимаю получение вами кресла начальника управления контрразведки Сюрте Насьональ и одновременно должность заместителя Главного управления национальной безопасности Республики. Как вы понимаете, в этом случае вы становитесь фигурой влияния, а не тем, чем являетесь сейчас, обычным информатором, давайте называть вещи своими именами. В вашем новом статусе шантажировать вас будет бессмысленно.
Жан-Поль недоверчиво улыбнулся:
— Мягко стелете, Бонати, как говорят русские. А что будет в этом случае со всеми негативами фотографий и моими расписками?
Куратор еще раз обезоруживающе улыбнулся:
— Негативы пока останутся у нас, господин Дюпоне. А расписки… В порядке доброй воли, вот держите четвертую часть.
Бонати достал из папки, лежащей на столе, десять расписок и вручил их своему агенту.
— Это для начала. Если начнем понимать друг друга, то, возможно, я буду партиями передавать вам другие.
Дюпоне просмотрел документы и хрипло сказал:
— Дайте зажигалку.
Итальянец похлопал себя по карманам, достал коробок и протянул контрразведчику. Тот трясущимися руками, сломав пару спичек, начал сжигать расписки одну за другой в большой пепельнице. Потом тщательно перемешал пепел, расстелил носовой платок и высыпал содержимое пепельницы на него. После этого скомкал платок и положил его во внутренний карман пиджака.
С интересом наблюдавший за ним куратор проговорил:
— Вы удовлетворены? Мне продолжать?
— Продолжайте, — хриплым и просевшим голосом ответил Дюпоне.
— Так вот, негативы ваших пикантных фото пока останутся у нас. Но они будут находиться у меня на крайний случай, если вы вдруг начнете охоту за нами в вашей новой должности. Как постоянный дамоклов меч над вашей головой в вашем новом статусе они использоваться не будут. Я вам обещаю. Как видите, я с вами честен. Мы будем просто обмениваться информацией, не больше. Впрочем, я не настаиваю. Если вас устраивает ваше нынешнее положение, кто я такой, чтобы вас переубеждать?
Громадное облегчение охватило Дюпоне. Боже, конец этого кошмара. Он просительно приподнял руку, чтобы Бонати помолчал, потом закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. После этого изменившимся взглядом посмотрел на своего собеседника:
— Что я должен начать делать?
— Это надо понимать так, что вы принимаете мое предложение?
— Да, именно так и надо понимать.
— Прекрасно, тогда слушайте. Нас беспокоит чрезвычайная активность русской разведки в Италии и результативность работы контрразведки ОГПУ по выявлению нашей агентуры, особенно на юге, в советском Причерноморье. Источник всей информированности русских, по нашем данным, находится здесь, у вас в Париже, как это ни странно звучит. Вероятно, что русские в своей разведывательной работе задействовали новую схему, когда центр шпионажа по отношению к какой-либо стране находится в другом государстве. Под наше подозрение попали возможные агенты ИНО ОГПУ в Париже — это Сергей Николаевич Третьяков, председатель Русской торговой палаты, и жена генерал-майора Скоблина, певица Надежда Плевицкая. Оба этих лица вхожи в окружение руководства белого движения во Франции. Вы поможете нам скормить им некую дезинформацию через вашу агентуру в белом движении.
Куратор помолчал несколько мгновений, потом продолжил:
— Давайте еще раз пройдемся по персоналиям ваших информаторов в верхушке РОВС, Дюпоне. По той информации, которую вы нам передавали раньше, это Николай Васильевич Тесленко, бывший член Государственной Думы, товарищ министра юстиции Временного правительства, мастер масонской ложи «Северная Звезда», и Туркул Антон Васильевич, генерал майор, правильно?
Жан-Поль утвердительно кивнул головой, подтверждая слова итальянца.
Дождавшись его подтверждения, Бонати проговорил:
— Я передам вам позже вот эту папку, в которой описана суть того, что, как и при каких обстоятельствах должно быть передано интересующим нас людям. Коротко: ее содержимое говорит о том, что по данным, полученным от вашей агентуры в Советской России, Сталин готовит замену всего руководящего состава ОГПУ с помощью военных. Это должно произойти на XVII съезде, который собирается в Москве в конце января. Что якобы существует «внутренняя» группа Коминтерна в СССР, которая по прямому приказу Сталина проведет к съезду ряд диверсий в стране для дискредитации и показа несостоятельности руководства ОГПУ.
Для чего мы пытаемся всучить эту дезу русским, я, естественно, вам говорить не буду. Да и, прямо говоря, я и не знаю цели такой дезинформации. Вам же просто предстоит выполнить то, что я вам говорю. После выполнения операции, но не раньше даты, которую я вам укажу, вы можете арестовать русских агентов.
В результате вы окажетесь ликвидатором целой сети злобных шпионов, плетущих коварные интриги против Республики. Начальник вашего управления через полгода вступает в пенсионный возраст, и пара-другая статей в прессе помогут ему отправиться на законный отдых. Так что стремительное продвижение по карьерной лестнице мы вам обеспечим. Вам повторить, что должны донести ваши агенты до указанных лиц?
