– Не очень-то и надо! Деньги целее будут.
Я поднялся, но был остановлен возмущенными криками гоблинши:
– Подонок! Он меня щупал! Изнасиловал! Где мои метикалы, скотина?
Из ближайшей хижины высунулся седовласый гоблин с копьем. Оценивающе оглядел меня и большой нож на моем поясе.
– Замолчи, дура, – проворчал он и нырнул обратно.
Пришлось бедной женщине так и поступить, но горевала она недолго – заприметила во мраке нового кандидата и помчалась на его поимку. Я же разочарованно двинулся в обход деревни. Что ни говори, а сегодняшний банный эпизод на реке оставил в душе глубокую рану. Не окажись девка такой твердой в своих принципах, она могла бы пожать изрядные любовные плоды.
* * *
В эту ночь ни одна туземка не пожелала разделить со мной любовные утехи за сумму, меньшую чем десять метикалов. Точнее, желающих нашлось довольно много, однако были это очень страшные или совсем уж древние гоблинши. Они даже предлагали мне пищу, но я решительно отвергал такую противоестественную форму любви. А с откровенно несовершеннолетними, будучи в душе эльфийским миротворцем, я решил не связываться.
Тем более что самых юных девиц уже загнали спать.
Несколько раз мне предлагали «живую» кожу, так выгодно проданную Заком любвеобильному снайперу Джадогу. Кожа быстро переходила из рук в руки. Впрочем, скоро у меня появились сомнения в удачности сделки, заключенной орком. В деревне, затопляемой волнами необузданной страсти, цена обрывка искусственного эпидермиса росла бешеными темпами.
Когда ко мне подкатился третий продавец, «сокровище» строило уже двести пять метикалов!
– Ты свихнулся, боец, – оторопел я. – Это же больше золотой кордобы. За такие деньжищи можно сразу двадцать девочек склеить, и еще на выпивку останется.
– Да тебе и одной-то не удалось! – презрительно молвил гоблин. – Проходи мимо, нищета белопузая! Так и помрешь импотентом.
Через час блужданий по деревне, насмотревшись всяких безобразий и выслушав массу обидных обвинений в жадности или импотенции, я достиг окраинного строения, напоминающего сарай. Его как раз покинула помятая девица. Она быстро убедилась в моем недостаточном богатстве и упорхнула, а я с глухими проклятиями ввалился внутрь. Как ни странно, сарай оказался достойным того, чтобы в нем мог одиноко вздремнуть диверсант, уставший от общества похотливых гоблинов.
– Кто там? – услыхал я грубый голос Зака. – Проваливай, шлюха, деньги уже кончились!
– Это я, твой командир, – сурово сказал я и зажег спичку. – Не нужно мне твоих грязных метикалов, у меня и свои есть.
– Откуда? Неужто никому не захотелось одарить тебя пылкой любовью? – опешил орк.
– Отвяжись.
– Да ты просто жмот! Все воины делятся доходом с нищими аборигенами, а ты каких-то десять метикалов пожалел. И никакой ты мне не командир, кстати, а простой солдат.
– Сказал же, заткнись, дезертир. Лучше объясни, почему здесь так пусто? – спросил я настороженно. – Неужели перекрытия ненадежные? В каждой хижине по десятку наемников, а тут лишь мы с тобой да пауки.
Я стал простукивать стены, как в кутузке деревни Хенд, и даже подпрыгнул, чтобы потрогать потолок, но только сбил какое-то толстое крылатое животное – оно с воплями и треском крыльев принялось метаться по сараю, пока не угодило в дверной проем.
– Прекрати шуметь, а то еще нагадят нам на морды ядовитым пометом, – возмутился орк. – Я всем сказал, что сегодня здесь ночует белая обезьяна Федор, и мои большеносые братья разбежались. Крысы, кстати, тоже за ними ушли, а шуршат летучие вампиры. Они высоко, им не страшно! Здорово я придумал? Кстати, я новый анекдот знаю, Джадог поделился. В общем, тувлюх собирается в Мувроп. «А ты знаешь, – говорит ему жена, – что там сорок градусов в тени». – «Тувлюх не дурак, в тени сидеть не будет!»
– Смешно, оборжаться просто… Между прочим, этот Джадог оказался пронырливой сволочью. Уже перепродал твою «живую кожу» с хорошим наваром. То-то будет скандал, когда выяснится, что толку от нее – как от бегемота шерсти!
Однако Зак лишь скептически хмыкнул, хотя и с оттенком недовольства.
Я отыскал ровное место с кучкой сухих листьев и разлегся на нем. Ноги гудели от долгих скитаний по Чикулеле, а на сердце было тоскливо. Что за жестокая судьба диверсанта!
– Странно все это. Неужели таха не идут в этот сарай, потому что считают меня прокаженным? – озадачился я. – Или думают, что я скоро стану десятником, вот и подлизываются. Дескать, спи в просторной хижине, без нашего смрада и храпа. Да, это похоже на правду.
– Ничуть не похоже, – возразил Зак и подгреб под себя остатки пальмовых листьев. Теперь он возвышался над земляным полом, словно лежал на помосте. – Кем ты себя возомнил, мужик? Намылил спину Зийле, и уже десятник? Эдак всякий крестьянин сумеет! Еще и получше.
– Мы с ней в пещере этим занимались! – вспылил я. – На бывшем оружейном складе.
– Ты подло воспользовался моментом и трахнул командира, негодяй? Ну так расскажи об этом на утреннем построении, всем будет интересно. Особенно тысячнику Боксугру.
– Она меня сама совратила, – признался я. – Извини.
– Ладно, я не в обиде…
Орк явно получил от чикулелки все и даже больше. Иначе не выглядел бы таким довольным, словно кот, объевшийся рыбы со сметаной. Неудивительно, что беды бывшего командира он воспринимал без должной скорби.
– Дай-ка мне листьев, рядовой, а то жестко, – опомнился я.
– Иди да нарви. Джунгли за дверью, – проворчал тот, но подстилкой все же поделился. Наверное, потому, что листья были прелые.
– Между прочим, у меня есть новый план. – Я расправил этот недозрелый силос и растянулся на нем.
– Небось хочешь, чтобы я пошел в ночь и зарезал Хуру-Гезонса? Даже не рассчитывай, я не такой вероломный убийца. К тому же не знаю, где он сейчас находится.
– Расслабься, никто тебя на убийство не гонит. Мы соберем наши суточные за неделю и выплатим их Джадогу. Думаю, я смогу уговорить его порешить Шамана.
– Еще чего! Чем я, по-твоему, буду с девками расплачиваться?
– Нет, ну каков нахал! – возмутился я. – А еще диверсант, элитный боец «небесных повязок». Что бы сказал твой героический дед, если бы услышал это нытье? Может, ты вообще о нашем задании забыл?
– О каком таком задании?
Я только плюнул от досады, да так удачно, что угодил в летучего вампира, что висел, уцепившись коготками за крышу. Летучая мышь истошно пискнула и от испуга опорожнила кишечник. По счастью, мы не пострадали.
– Какого Насра они тут висят? – возмутился я. – Полуночи ждут? А ну, кыш охотиться!
– Тебе же в шею и вопьются, – сонно заметил Зак.
Вампиры тем не менее вняли приказу: дружно снялись с крыши, покружили с шелестом над нами и улетучились во мрак. Наступила приятная слуху тишина, не считая характерных для тропического леса шумов. Воины-освободители, похоже, спустили наконец валюту до последнего метикала и угомонились.
