Пролог
Все началось с того, что сержанта срочной службы Федора Стволова угораздило утратить вверенное армейское имущество. К сожалению, этим растяпой оказался не какой-нибудь умозрительный, совершенно чужой человек, а я сам. Говоря проще, я потерял ночной прицел от снайперской винтовки. Здоровенную такую бандуру, похожую на гибрид школьного телескопа с радаром постового ДПС. В армии слово «потерял» не в ходу. Там используется другой глагол, более энергичный, грубый и, что греха таить, более подходящий к описываемому случаю.
Вообще-то я человек ответственный, я надежный, как железобетон, вот только от действия всемирного закона подлости никто не застрахован. Матушка-природа частенько проверяет этот закон на самых достойных: кто-то при полном параде в лужу шлепнется, кто-то чесотку от любимой кошечки подхватит, ну а я заснул в самом неподходящем месте. Имея злосчастный прицел при себе. А когда проснулся, оказалось, что его уже нет. И где искать пропажу, неясно.
Само неподходящее место можно описать одним словом – притон. Какими словами можно описать идиота-сержанта, распивавшего паленую водку с гражданским лицом женского пола, мне уже довелось узнать от старшины, от командира взвода, от командира роты и от командира батальона. Слова были в основном одинаковые, но в таких разнообразных сочетаниях, что просто атас!
Теперь мне предстояла встреча с начхозом. В том, что она будет незабываемой, сомневаться не приходилось. О начхозе, подполковнике Ярыгине, слухи в нашей части ходили разные, но среди них не было ни одного внушающего надежду на прощение. Молодые бойцы считали, что Ярыгин самый настоящий упырь и пьет ночами солдатскую кровь. Старослужащие были убеждены, что он извращенец и поступает с солдатами не как с мужчинами, а как с девушками. Офицеры не сомневались в том, что подполковник – колдун и чернокнижник. Со складов части постоянно пропадали материальные ценности, пропадали в огромных количествах и абсолютно бесследно. Однако начхоза за эти пропажи ни разу не наказали. Объяснить такое везение можно было только волшебством.
Кем является страшный подполковник на самом деле, мне предстояло выяснить через секунду. Я шумно вздохнул и открыл дверь в кабинет.
Ярыгин сидел, навалившись выпуклой, как у штангиста, грудью на столешницу огромного дубового стола, и с яростью лупил по клавишам старенького ноутбука. Ноутбук был вполне обычным, а вот стол – не совсем. Ножки у него были неуставные. Резные, в виде мускулистых и волосатых ног с бронзовыми раздвоенными копытами. Совсем как у сатаны. У меня в памяти тут же всплыл ефрейтор Соболев, который однажды ночью перебудил всю казарму диким воплем «Ярыгин-то черт!», а наутро уехал в армейский дурдом. Но полностью воспоминание проявиться не успело. Подполковник растянул тонкогубый рот в мерзкой улыбке, захлопнул ноутбук и сказал:
– Ага.
– Сержант Стволов по вашему приказанию прибыл, – запоздало пролепетал я.
– Сержантом тебе недолго гулять осталось, – сообщил Ярыгин и ухмыльнулся еще противнее. – На зоне сержанты только на вышках стоят. С пулеметами. А ты будешь внизу грязь месить.
Я почувствовал, что бледнею.
– Что такое? – фальшиво озаботился начхоз. – Неохота на нары?
– Никак нет, товарищ полковник.
– А пьянствовать с подозрительной бабой охота было?! Неизвестно где, понимаешь! Молчать, раздолбай! Тебя куда отправляли с прицелом?
– На полигон.
– Правильно, на полигон! Передать прицел капитану Зарипову и до отбоя вернуться обратно. Как же ты оказался в этой хреновой избе?.. А, ладно, бесполезно все это. – Ярыгин махнул рукой.
Мне тоже подумалось, что обсуждать мой проступок – дело бесполезное. Я помнил, как встретил по дороге на полигон симпатичную веселую бабенку, как шутил с ней и согласился распить за компанию по баночке джин-тоника. А дальше не помнил ничего. Очнулся уже на следующий день в заброшенном доме. С жутким похмельем, без денег, без прицела и без штанов. Штаны потом нашлись под кроватью, вместе с чехлом от прицела. В чехол была издевательски засунута пустая бутылка из-под водки. А в кармане штанов нашлась страница газеты «Красная звезда» с заголовком «Пьянство на службе – путь к преступлению». Как вспомнишь, так вздрогнешь!
– Сейчас другое важней, – сказал начхоз сурово. – Что делать-то будем, сержант?
– Могу денег насобирать, – сказал я не слишком уверенно. – Напишу родителям. Машину продадут. Может, хватит.
– Денег? – поразился подполковник. – Да ты хоть знаешь, сколько он стоит, прицел этот? У твоих родителей что, «Мерседес»?
– Нет, «шестерка».
– Ха. Ха. Ха, – делая оскорбительно длинные паузы, сказал начхоз. – А квартира в Москве есть?
– Откуда?
– В таком случае конец тебе, Стволов, – сказал начхоз и начал медленно и грозно воздвигаться над столом.
Я повесил голову, понимая, что Ярыгин сейчас сделает со мной то, о чем шепчутся солдаты. А когда пресытится, вызовет конвой и отправит на гауптвахту.
Секунды шли, со стороны стола доносились какие-то звуки, но ничего ужасного не происходило.
– Ну ладно, боец, не боись. Помогу.
Я поднял голову. Подполковник стоял возле окна, курил трубку, черную и изогнутую, как ветка мертвого дерева, и пускал дым в форточку.
– Поможете? – переспросил я, не веря своему счастью.
– Да.
– Спасибо, товарищ полков…
– Погоди благодарить. Короче, так. Дело можно замять, но стоить это будет дорого. У тебя таких денег нет. У меня тоже. Но мы их заработаем.
– Как?
Ярыгин помолчал, фукая густым дымом с запахом горящего каменного угля. Затем выбил трубку в маленький чугунный горшочек, что стоял на подоконнике. Подошел ко мне тяжелыми шагами, взял за пуговицу и, дыша благородным коньячным перегаром, прошептал:
– Ты отправишься наемником к эльфам. Они хорошо платят за наших солдатиков.
– Чего? – испуганно спросил я.
– Того! – рявкнул начхоз. – Со слухом плохо? Наемником, говорю. К эльфам, на внутреннюю поверхность Земли. У остроухих сейчас серьезные проблемы с гоблинами. Бунтовать вздумали, вонючки. Эльфы сами воевать не хотят, опасно. Вот и принимают всех подряд в миротворческие силы. Платят чистым золотом! Побакланишь до конца службы у них. Дурацкое дело нехитрое, справишься. Здесь скажу, что отослал тебя в командировку. Сколько тебе до дембеля осталось?
– Четыре месяца, – сказал я севшим голосом. – С половиной.
Подполковник явно рехнулся, поэтому спорить с ним или вслух удивляться его словам не следовало. Нужно было соглашаться с любыми заявлениями, поддакивать и ждать удобного момента для бегства.
– Месяц – это сто граммов презренного металла, – забормотал Ярыгин. – Умножить на четыре с половиной, минус посреднические… Думаю, хватит. Еще и на подарки родителям останется. Да и я новые часики куплю. Давно к швейцарским присматриваюсь. Ну как, согласен?
