— Не стесняйтесь в тратах, мне будет приятно, если вы распотрошите мою карту. Ключи в верхнем ящике комода.
Смотрим друг на друга, слова рвутся из нас, а вслух ничего не можем сказать, потому что каждый чего-то боится. Боится ли Герман? Может не боится, но пока не спешит с выводами, с поступками. Он позволяет мне принимать решения в отношении нас. Последнее слово за мной. И я вместо того, чтобы подняться на ноги и припасть к нему в утреннем поцелуе, опускаю голову, обхватываю двумя руками чашку.
Секунду стоит возле меня, уходит, слышу хлопок входной двери. Чуть ли не срываюсь следом, чтобы догнать его возле лифта и сделать то, что хочется больше всего: вдохнуть его запах, почувствовать вкус его губ. Дура ты, Марьяна. Дура.
* * *
—У нас так много пакетов, нам надо домой, мам. Нужно приготовить вкусный ужин, папа придет с работы очень голодным.
Папа предупредил, что вернется к семи вечера. Извинился, что сегодня не может присоединиться к нам. Это было не похоже на Германа, он никогда не извинялся перед людьми за свое отсутствие.
Кэтрит светится. Ей оказывает понравилось ходить по магазинам и тратить деньги на одежду. Я не контролировала ее в выборе, помогала только с размерами. В очередном отделе детской одежды поймала себя на мысли, что за короткое время Кэти может распробовать вкус больших денег. У меня никогда не будет такого же финансового состояния, как у Соболя.
— Да, конечно. Поехали домой, - достаю из сумки мобильный телефон, вызываю такси. Кэтрин нетерпеливо стоит возле меня, крутится. Называю оператору адрес нашего местонахождения и куда нужно ехать. Когда оборачиваюсь, дочери рядом не оказывается. У меня все в груди обмирает от страха. Я в панике оглядываюсь по сторонам, ища глазами девочку в белой футболке и желтых шортах, но ее нигде нет. Словно испарилась. Словно исчезала, как туман по утру. Словно ее никогда не было.
Я перестаю соображать. Я не знаю, что мне делать. Меня всю трясет. В голове истерично орет голос, требует от меня каких-то действий. Еще один голос твердо убеждает меня стоять на месте. В любой ситуации стой на месте, тебя обязательно найду. Она не могла далеко уйти.
На ослабленных ногах оседаю на скамейку в торговом центре. Крепко сжимаю мобильник. Что делать? Сложность в том, что Кэти плохо говорит по-русски. Вряд ли все продавцы обладают разговорным английским. Герман. Мне нужен Герман.
— Да, - резко отзывается почти сразу же после первого гудка. Я слушаю его дыхание и не могу вымолвить и слова. Я слышу, как возле него постепенно стихает гул голосов. Он либо жестом приказал всех заткнуться, либо вышел.
— Марьяна, почему ты молчишь?
— Кэти потерялась, - шепотом озвучиваю страшный факт.
— Что? Повтори еще раз, я не расслышал.
— Я говорю, Кэти потерялась. Она была возле меня пока вызывала такси. Когда оглянулась, ее уже рядом нет. Она плохо говорит и понимает русский, - всхлипываю, чувствую себя беспомощной, маленькой букашкой. – Найди нашу девочку, - умоляюще шепчу в трубку.
— Марьяна, перестань реветь. Слезами ты ничего не сделаешь. Возьми себя в руки, подойти к администратору торгового центра, сама или попроси человека, знающего английский язык, сделать объявление. Все нормально. Без паники. Я буду через полчаса.
Полчаса — это много. Очень много. За это время я могу умереть и воскреснуть несколько раз. Мне требуется минут пять прийти в себя и сделать то, что сказал Герман. Он прав, слезами себе не поможешь, а вот объявить на весь торговый центр, что потерялась девочка на английском и русском языке – это можно.
Меня, перепуганную, с заплаканными глазами, понимают сразу. По громкоговорителю несколько раз на нескольких языках делают объявление. Всем продавцам по внутренней связи передают информацию о пропаже ребенка. Вежливая девушка администратор просит меня вернуться на место откуда пропала Кэти и ждать. Ждать у моря погоды.
Я не знаю, сколько прошло времени, но сломала все ногти на руках, искусала до крови губы, а перед глазами от перенапряжения все плывет. Когда я вижу шагающего в мою сторону мрачного Соболя, чувствую небольшое облегчение. Я не одна.
Он подходит ко мне, я немедля вскакиваю на ноги и ищу в нем опору, защиту, успокоение, уверенность. Ничего не говорит, не расспрашивает, не ругается. Крепко обнимает, целует в висок.
— Это не ваша пропажа? – раздается рядом вежливый женский голос.
Мы одновременно на него оборачиваемся. Рядом с администратором стоит напуганная Кэтрин. Увидев меня и Германа, выдергивает руку и бежит к нам. Я падаю на колени и крепко обнимаю свою малышку, лихорадочно покрывая мокрое от слез лицо. Плакала солнышко, тоже испугалась.
— Я заблудилась. Я испугалась. Я пошла к витрине, там были игрушки. Я зашла туда, потом шла-шла и, когда решила вернуться к тебе, поняла, что заблудилась. Они меня не понимали, - всхлипывает, прячется у меня на груди, сжимает на мне рубашку своими маленькими ручками.
— Я очень испугалась, правда, - смотрю в ее наполненные слезами глаза, сама плачу, но уже от облегчения, что моя ценная пропажа нашлась.
Герман стоит мрачный и на его лице ничего хорошего не отражается. Я сильнее прижимаю к себе дочь, боясь, что он сейчас сорвется, будет кричать на Кэти. Замечаю Костю. Сто лет его не видела. Он в знак узнавания кивает головой, забирает со скамейки наши пакеты.
— Вас Костя отвезет домой, - ровным голосом сообщает Герман. Кэтрин, словно только сейчас поняв, что папа рядом, отрывается от меня, смотрит на него.
— Я не специально.
— Я знаю, - мягко отвечает, присев на корточки перед нами. Протянув руку, зачесывает волосы дочери за ухо. – Но больше так никогда не делай. Без предупреждения не отходишь ни от мамы, ни от меня. Поняла?
— Да, - кивает, освобождается от моих объятий, иммигрировав в другие объятия. Герман обнимает дочку, целует в ее макушку, позволяет этим объятиям продлиться не больше полминуты.
— Вечером увидимся, слушайся маму, - встает на ноги, протягивает мне руку, чтобы я тоже встала. Когда наши ладони соприкасаются, я понимаю, насколько у меня ледяные руки, в отличие от горячей ладони Германа.
Мы берем Кэтрин за руки, вместе выходим из торгового центра. Нам приходится пройти еще несколько метров. Не разговариваем, каждый в своих мыслях, в своем настроении. Меня с Кэтрин поджидает Костя возле черного джипа, сам Герман без прощаний направляется к черному седану. Вечером мы увидимся.
