— Я же говорил, что тебе нужна горничная! — послышался вдруг знакомый голос.
Полли обернулась и увидела Николаса.
— Ник! Я не слышала, как ты пришел!
— Потому что ругалась, как торговка из Биллингейта, все вокруг заглушая собственным голосом, — сказал он, снимая накидку. Затем повернул Полли и сноровистыми руками быстро развязал шнуровку корсета.
— О, спасибо! — Она с облегчением вздохнула, притрагиваясь к телу под тонкой сорочкой. — И зачем я только согласилась носить это орудие пыток!
Девушка отшвырнула от себя ненавистный предмет.
— Я думаю, ты и сама знаешь это, как и то, почему ты согласилась участвовать в еще более отвратительном, чем ношение корсета, деле, — проговорил невесело Николас.
— Что, Ричард уже рассказал тебе обо всем? — спросила Полли, подходя к окну и глядя на вечерние сумерки.
— Он сообщил мне только о твоем согласии помочь нам осуществить наш замысел и, что ты очень устала и поэтому отправилась спать, а миссис Бенсон готовит тебе горячий мятный напиток.
В эту минуту в дверь постучали, и в комнату вошла хозяйка, неся поднос с хрустальной чашей.
— Вот, пожалуйста, это подкрепит вас, — сказала она, ставя принесенное на туалетный столик, и, проницательно взглянув на Полли, воскликнула: — Вам непременно надо выпить это, дорогая моя! Вы выглядите такой измученной! Подумать только, каждый день — на сцене! — Она укоризненно посмотрела на Николаса: — Разве можно такое допускать, милорд! Ведь она еще совсем дитя!
Николас, бормоча что-то неразборчивое, почесал в затылке. Миссис Бенсон собрала разбросанную одежду и вышла.
— Если бы у тебя была горничная, хозяйке не пришлось бы заботиться о твоем гардеробе, — заметил Ник и, помолчав немного, сказал: — Ну хорошо, ложись поскорей. Не хочу больше выслушивать упреки в невнимании и эксплуатации бедного ребенка.
— Не терзайте себя укорами совести, — принялась успокаивать его Полли. — Я делаю то, что хочу, что выбрала сама.
— Это правда? — Николас сел на край постели.
— Ник, — молвила девушка, не глядя на него, — я предпочла бы, чтобы вы сами попросили меня помочь вам в вашем деле. Это трусость — взваливать все на Ричарда, понимаете?
— Это совсем не из-за трусости, — начал оправдываться Николас. — Просто я не хотел, чтобы ты думала, будто кто-то тебя принуждает, и считал, что тебе будет легче отказать Ричарду, чем мне.
— Но ведь вы хотите, чтобы я участвовала во всем этом? — посмотрела Полли ему в глаза.
— Нет, не хочу. Однако иногда бывают такие ситуации, когда приходится чем-то жертвовать.
«Мы оба сможем быть полезны друг другу», — эхом прозвучало в ее памяти. Где слышала она эти слова? Ах да, очень давно, однажды ночью в доме лорда Кинкейда. Так не об этом ли идет речь сейчас?
— Послушайте, я всего лишь девчонка, родившаяся в тюрьме Ньюгейт и всю жизнь прожившая в таверне, — услышала она вдруг свой собственный голос как бы со стороны. — Вряд ли для вас будет иметь особое значение, что вы, пожертвовав мной, отправите меня в постель другого!
В комнате воцарилась мертвая тишина. Николас был потрясен. Мысль о том, что Полли сомневается в нем, возмутила его до глубины души.
Гнев до неузнаваемости исказил лицо Николаса, и Полли, взглянув на лорда, пришла в ужас.
— А ну, вставай! — гаркнул он.
Девушка побледнела. Она не подозревала, что Кинкейд может так рассвирепеть. Подойдя к ней, он с силой схватил ее за плечи.
— Повтори, что ты сказала!
Полли в страхе отпрянула.
— Н-нет… пожалуйста, — заикаясь, произнесла она. — Я совсем не то имела в виду! Я только… только…
— Только что? — хрипло спросил Николас. — Отвечай!
— Я хотела узнать, что вы ответите мне на это, — жалобно проговорила она, чувствуя, как неубедительно звучит ее ответ.
Ей нужно было удостовериться в его чувствах, и она смогла это сделать. Однако все вышло совсем не так, как она предполагала.
— Ну хорошо, сейчас ты узнаешь, что я думаю об этом, — сказал Ник, глядя Полли прямо в глаза. — Если подобные мысли еще когда-либо придут тебе на ум, лучше держи их при себе: второй раз я уже не стану выслушивать их просто так!
Она кивнула.
— Запомни это хорошенько, иначе ремень Джоша покажется тебе детской игрушкой! Ты поняла?
Полли снова кивнула. Она почему-то ждала, что Николас обнимет ее, попросит прощения за внезапную вспышку ярости, поцелует и скажет слова благодарности и восхищения за ее смелость.
— Иди в постель, — уже обычным голосом молвил он. — И допей свой напиток.
Послушно сделав все, что приказал ей Ник, Полли подумала: «Интересно, знает ли он, как я решила действовать?»
— Вижу, ты хочешь что-то сказать. Хорошенько подумай, прежде чем произнести хоть слово!
Это было уже слишком.
— Я хочу сказать, что мне очень жаль: великодушие изменило вам.
Николас мрачно взглянул на нее и вздохнул.
— Дорогая моя, у меня голова идет кругом из-за этого проклятого дела! Я не хочу принуждать тебя принимать в нем участие, ясно тебе?
Полли кивнула, и в свете свечей золотым блеском вспыхнули блики на пышных медовых волосах, разбросанных по ее плечам.
— Значит, Ричард ничего не говорил вам о моем плане?
Николас удивленно вскинул брови.
— Нет, я ничего не слышал о нем. А в чем его суть? — спросил он, снимая рубашку.
Полли подробно рассказала ему о своем намерении.
— Такая игра довольно рискованна. Куда проще сразу же ответить взаимностью на его ухаживания. Если герцогу не понравится проволочка, то он сделает все, чтобы унизить тебя. Это опасный противник, детка. Тебе нельзя портить с ним отношения.
— В общем, вы хотите сказать, что мне не следует с ним ссориться и самое лучшее, что могла бы я сделать, — это стать его любовницей, не так ли? Нет уж, я предпочитаю рискнуть!
— Не надо. Мы с Ричардом постараемся придумать что-нибудь другое.
— Нет, Ник, если все это так важно для вас, то я не смогу оставаться в стороне. Мне хочется помочь вам.
Николас посмотрел на нее, нахмурившись, а потом улыбнулся.
— Ты совсем отбилась от рук, Полли, — заметил он.
— Я просто стала взрослой, милорд, — ответила она, встретившись с ним взглядом. — И теперь я сама отвечаю за свои поступки.
— О да, — проговорил он грустно. — Рано или поздно это должно было случиться, и мне отныне придется считаться с данным фактом.
Встав на колени, Полли обняла Ника.
— Я постараюсь быть очень взрослой и очень мудрой, любовь моя!
