— Лиля! — грозный голос папы разносится по двору, заставляя нашего сторожевого пса виновато поджать хвост. — Вернись немедленно в дом, на улице холодно.
Только сейчас замечаю, что мама стоит в одном шерстяном платье, которое обтягивает её животик, а ноги в тапочках утопают в снегу.
— Мама, — возмущаюсь я, — ты почему не оделась? — настойчиво тяну её за руку в дом.
Спиной чувствую пронизывающий взгляд Альбуса. Всем своим естеством чувствую, что он стоит во дворе и никуда уходить не собирается. До двери остается три шага, когда мама оборачивается к нему и говорит:
— Альбус, пойдём чаю выпьем. Вы с Адой давно не виделись. Думаю, вам есть, что обсудить.
— Есть… много чего нам нужно обсудить, — отвечает моей маме, но я прекрасно знаю, что слова обращены ко мне.
Вспыхиваю как спичка и заливаюсь краской стыда. Не готова я к разговору. И вряд ли буду готова в ближайшее время…
Бонус (часть 3)
Адриана
Дома мама начинает суетливо бегать вокруг стола, пока папа ловко не перехватывает её за талию и не усаживает её рядом с собой. От маминого взгляда на папу я покрылась стыдливым румянцем. Отвела взгляд и тут же наткнулась на испытывающий взор карих глаз. Альбус смотрит на меня пронизывающе, будто желает проникнуть в мои мысли. Я чувствую, что новая волна смущения накрывает меня. Потому что я снова вспоминаю единственную ночь в объятьях своего друга. Его жаркий шёпот на моё ухо, его горячие губы на своём теле, его чёрные от страсти и желания глаза. Волна истомы прокатилась по телу. По его почерневшему взгляду, понимаю, что он вспоминает ту ночь. Так же как и я.
Молча встаю из-за стола и иду в ванную. Мне нужна передышка. Одно дело мечтать перед сном о нём, вспоминать его прикосновения, а другое снова видеть его так близко. Протяни только руку и можно пальчиками коснуться его гладкой щеки.
Я включила свет в ванной, когда сильные руки обхватили меня за талию и дернули назад, прижимая к мускулистой груди. Я не успела и звука издать, как меня повернули как куклу, а горячие губы с жадностью накрыли мой рот. Ал целовал меня без всякой нежности, обхватывая одной рукой мою шею, а другой, придерживая меня за поясницу. Напористо. Жадно. Как изголодавший хищник. Он и был хищником, который дорвался до своей жертвы, за который долго следил. Выгнула спину, грудью прижимаясь к его груди. Всё тело ныло, требуя ласки. Требуя сильных рук моего мужчины. Я застонала в настойчивые, жадные губы Ала и почувствовала, как он вздрогнул. Парень отстранился от меня, тяжело дыша, и уперся лбом в стену у моего плеча. Я завозилась, приходя в себя после поцелуя, и попыталась отстраниться. Отодвинуть от себя эту двухметровую глыбу. Но Альбус даже не шелохнулся. Только рыкнул грозно, показывая белые клыки, и вжал меня в себя теснее. Я застыла мышкой, инстинктивно подчиняясь сильному зверю. Альбус стал водить носом по моему лицу, довольно порыкивая. Втягивая мой запах. Руки сжались чуть сильнее, притягивая меня ещё ближе к телу мужчины.
— Что здесь происходит!?
Грозный голос папы вырвал меня из транса. Я стала пихать Ала в плечи, пытаясь отстранить его. Но парень грозно свёл брови и повернулся к отцу, гортанно, угрожающе рыча.
— Ты мне тут порычи, мохнатый, — на руках и лице папы появились чешуйки. — Силой удумал меряться?
Я в панике забилась в руках парня. Ещё не хватало, чтобы они начали драться.
— Ал, — ладошками обхватила любимое лицо, настойчиво поворачивая к себе. — Тише, мой милый. Тише, — руками гладила по голове, по короткому ёжику белых волос. Ещё одна причина, по которой я люблю снег. Он такой же белый и пушистый, как Альбус. — Чего ты вспылил? — мягко спросила я. — Всё хорошо.
Папа стал с грозным видом надвигаться на нас. А я пискнула, продолжая смотреть в чёрные глаза своего медведя:
— Папочка, уйди!
— Я не могу уйти, когда мою дочь совращают.
— Никто меня не совращает, — возмутилась я, продолжая гладить голову Ала и не давая ему возможности повернуться. — Иди на кухню, пап. Тебя мама ждёт.
— Рикарди, — мама неслышно поднялась по лестнице и застыла на верхней ступеньке, грозно уперев руки в покатые бока, — быстро иди сюда!
И папа тут же подчинился. Кинул грозный взгляд на Альбуса и пошёл к маме. Мамочка показала папе кулак, который он тут же поцеловал, и потащила его вниз. Точнее, папа подхватил её на руки и понёс по лестнице на первый этаж. Я облегченно выдохнула и перевела взгляд на лицо Ала. Парень смотрел на меня уже осмысленным изучающим взглядом.
— Поговорим?
Бонус (Часть 4)
Адриана
Пытаюсь поднырнуть под рукой Ала, чтобы избежать неприятного разговора, но он снова предугадывает мои действия. Парень обхватывает меня двумя руками за талию и приподнимает над полом, направляясь в сторону моей комнаты. Я вяло пытаюсь сопротивляться, но чувствую кожей негодование Альбуса. Одного взгляда исподлобья хватает для того, чтобы я перестала сопротивляться. Поговорить придётся.
Парень захлопывает дверь ногой и позволяет коснуться ногами пола. Ал так и не выпускает меня из кольца своих рук. Притягивает к своей груди и шепчет мне на ухо:
— Долго ты шарахаться от меня будешь?
— Я не шарахаюсь, — возражаю горячо.
— Год! Целый год я ждал, когда ты соизволишь вернуться и объяснить мне всё.
— Что объяснить, Ал? — мне удалось выбраться из объятия парня и отойти к окну.
— Какого лешего ты убежала? Почему я проснулся, а тебя не было рядом? Ни у меня дома, ни в доме родителей. Почему, Адриана?
— Потому что это было ошибкой. Ты был пьян, — шепчу, зная, что он прекрасно меня услышит, обхватываю себя руками за плечи.
— Я не был пьян, — рычит Альбус. — Я тогда не был пьян. Я не выпил ни капли алкоголя. Я помню всё до деталей. Каждый твой вздох. Каждый стон. Мои намерения слишком серьёзны, чтобы тебя отпустить во второй раз.
— Но…
— Никаких но! Ты моя. Моя и точка. Я больше тебя не отпущу. Год, Адриана. Ты знаешь, каково это жить без части души? Ты знаешь, каково это просыпаться на влажных простынях, с твоим именем на устах? Ты знаешь, каково это обнаружить, что всё, что было пять минут назад, было лишь сном? — Альбус говорит это с таким надрывом, что я невольно чувствую себя виноватой.
— Знаю… Я знаю, что это такое. Я знаю, как расщепляет на мелкие частицы, когда слышишь, как твой любимый человек говорит о другой. Я знаю, как это видеть во сне как ты любишь меня, а утром обнаружить, что я всего лишь твой друг. Я знаю, каково это хранить каждое прикосновение в памяти, надеясь на большее. Я всё это знаю, — слёзы градом текут по лицу, крупными каплями падая на ковёр. — Сколько раз я умирала, а потом продолжала жить. С пустотой внутри. С дырой. Лишь бы рядом. Лишь бы с тобой.
