— Позвольте, я сделаю это сам, — произнес он твердо, отстраняя ведьму в сторону. — Ваше вмешательство будет лишним.
Матильда опешила, но возражать не стала. Понимала, что будет только помехой. И неожиданно для себя, тайком перевела дух, разом сбрасывая напряжение последних часов. Почему-то она была уверена, что Мартелю хватит сил сразиться с личем и выйти из этой схватки победителем. Тем более, что он пойдет туда не один. Вон у него какая поддержка. Самые сильные маги империи готовы отправиться на борьбу с личем.
Однако другие маги не торопились соваться в логово некроманта, продолжая стоять на месте и неодобрительно хмурясь. Наконец, один из них не выдержал и крикнул герцогу в спину:
— Ты совершаешь ошибку, Мартель, лучше вернись, пока не поздно. Не стоит действовать сгоряча. Нам тоже жаль девочку, но твоя жертва будет напрасной. Ты и ее не спасешь, и себя погубишь.
Глаза лича злобно сверкнули, вокруг него заклубилась тьма.
— Трусливые шавки, — произнес он с издевкой. — Боитесь за свои никчемные жизни, а на девочку вам плевать?
Мартель, услышав эти слова, потемнел лицом. Лич будто бы подтверждал, что Абелия у него и она в опасности, но не говорил этого прямо. В иной ситуации герцог возможно и поступил бы иначе, но не после того, что случилось с ним прошлой ночью.
Проснувшись утром, он долго не мог прийти в себя. Все пытался понять, что это было? В последнее время подобные сны мучили его все чаще, но они никогда не казались ему настолько реальными. Проклятие явно набирало обороты, и с этим нужно было что — то делать. Леди Матильда утверждала, что все закончится после свадьбы. Но можно ли верить словам ведьмы? Особенно, если она спит и видит, как бы повыгоднее выдать внучку замуж.
А потом он нашел улики, ясно указывающие на то, что эта ночь ему не привиделась, и все случилось на самом деле. Возле кресла лежали женские туфельки, которым просто неоткуда было взяться в его спальне. Их не могла оставить ни одна из служанок. Обувь прислуги, хоть и сшита добротно, но при этом выглядела гораздо скромнее, чем эта пара. Леди Белиз никогда не надела бы туфли со стертыми каблуками. Остается одна неугомонная особа, которая не привыкла обращать внимания на такие мелочи, как сношенная обувь, при том, что леди Матильда определенно не экономила на внучке и заказывала ей туфли у лучшего мастера Вельежа.
Сначала Мартель разозлился, потом в его памяти стали всплывать обрывки сна-яви, и, в конце концов, он смирился и даже нашел в себе силы посмеяться над хитроумной ведьмой, снова решившей пойти наперекор всему миру.
Осветившая его лицо улыбка, вызвала всеобщее недоумение. Даже по физиономии лича скользнула тень удивления. И лишь леди Матильда тепло улыбнулась герцогу:
— Спаси нашу девочку, Мартель, — произнесла она с чувством, — я верю, ты сможешь.
— Ну-ну, — хмыкнул лич, быстро оправившийся от удивления. — Добро пожаловать в мой замок, герцог, коли ты так в себе уверен.
И он сделал приглашающий жест рукой, слегка повернувшись боком и предлагая гостю идти вперед.
* * *
— Ой, дурак. Куда же ты собрался идти, ненормальный?
Сидя на крыше, я не могла слышать того, что говорили там, у границы, но в результате этих переговоров герцог отправился в замок один без поддержки.
От злости и негодования на одного чересчур самоуверенного мага я снова едва не свалилась с крыши. Хотя было конечно приятно, что он вот так без раздумий ринулся меня спасать. Однако это же обстоятельство навевало тревожные мысли. Лишь бы за кем в пекло не лезут и головой не рискуют, особенно те, на ком лежит ответственность за тысячи жизней. Если только жизнь одного человека на чаше весов не перевешивает все остальное.
— Ой, мамочки, вот же я влипла, — простонала я в шею Либби, обретя в ничего не понимающей дракошке так необходимую мне поддержку.
Ава, конечно, осведомлена обо всех обстоятельствах лучше, но ей было не до меня. Пока лич прохлаждался на границе поместья, она успела побывать в замке и все там разведать. Жаль, поделиться своими открытиями она не могла, но судя по нервному подрагиванию ее прутиков, ей удалось обнаружить нечто такое, отчего у меня вполне вероятно волосы встали бы дыбом.
Резко захотелось покинуть территорию замка, причем немедленно. И каких-нибудь полчаса назад я так бы и поступила, но не теперь, когда лорд Навье, определенно, лишился рассудка, а сопровождавшие его маги самым безответственным образом самоустранились, позволив ему в одиночку творить всяческие безумства.
А ведь он стал таким из-за меня. Насколько мне известно, до нашей встречи герцог слыл трезвомыслящим человеком, не совершающим необдуманных поступков. Впрочем, быть может у него и сейчас имеется план, о котором мне ничего не известно и я напрасно извожу себя переживаниями о сохранности его жизни?
Я осторожно глянула вниз, надеясь, что увижу там поверженного лича, но увы. Мертвый некромант по-прежнему здравствовал, если можно так выразиться об ожившем мертвеце. Более того, на его лице с каждым шагом ширилась зловещая усмешка, не предвещавшая герцогу ничего хорошего.
А еще мне не понравился тот оценивающий взгляд, которым лич окидывал фигуру моего пока еще жениха, будто прикидывал, подойдет ли ему это тело или стоит поискать кого — то получше.
Меня даже возмутили его сомнения. Да лучше моего лорда во всей империи не найти. Уж я то знаю. Успела на него насмотреться той ночью. Разглядела во всех подробностях и широкую спину, и твердую грудь, и упругий живот, и сильные руки, и крепкие ноги, и все остальное.
От воспоминаний лицо снова вспыхнуло жаром. Зато перестали трястись поджилки. Подумаешь некромант. Да что он нам сделает? Это ему нужно бояться. Он еще не знает, с кем связался. Да мы с Мартелем живо его упокоим. Как бы еще дать знать моему герцогу, что я рядом? И куда спрятать Либби на то время, пока не закончится эта заварушка? За метлу я не переживала. Была уверена, что уж кто-кто, а эта проныра спасется в любом случае.
И стоило только о ней подумать, как она тут же о себе заявила своим излюбленным способом — ударом пониже поясницы. А потом отскочила к трубе, непрозрачно намекая, что мне стоит в нее спуститься. Упрямиться или отнекиваться я не стала, потому что и сама уже все решила. Только сняла поясок с платья и обвязала им шею Либби, привязав конец к основанию флюгера.
— Побудь здесь, малышка, — произнесла мысленно, — мы обязательно за тобой вернемся.
Дракошка жалобно закурлыкала, лизнула шершавым языком мою руку, но я была непреклонна. Передала мысленный образ, где огромный дракон пытается залезть в печную трубу и там застревает. Либби сразу утихла, польщенная тем, что я считаю ее настолько большой и, свернувшись клубочком, приготовилась ждать нашего возвращения.
Все дети одинаковы. До поры до времени они считают своих матерей не только всесильными, но и бессмертными, хотя это вовсе не так. Утешало меня лишь то, что
Либби худо-бедно научилась планировать, а тонкий поясок ее не удержит, и, если что-то пойдет не так, дракошка вполне сумеет спастись.
