– Так и думал, что ты это скажешь.
Мы снова сидели в «Центре Уэбба», за тем же столиком, где Дэвид в прошлый раз протянул мне книгу «Не просто плотник». Все выходные я читал в интернете о Евангелии от Иоанна и усиленно молился.
Не то чтобы я беспокоился. Нет: необходимость вести борьбу лишь укрепила мое благочестие и приверженность исламу. Кроме того, я был убежден, что Аллах вознаградил меня за веру, ответив на мои молитвы и вооружив аргументами против позиции Дэвида. В сети я обнаружил тонны аргументов против достоверности Евангелия от Иоанна. Последние несколько дней я провел, так сказать, в перегруппировке своих войск – и теперь был готов расчехлить тяжелое вооружение.
– Так почему же он не в счет? – спросил Дэвид.
– Это последнее по времени Евангелие, написанное через семьдесят лет после Иисуса. Оно совсем не похоже на другие Евангелия, которые появились гораздо раньше.
– Набиль, это мы уже проходили. Евангелие от Иоанна написано учеником Иисуса или, по крайней мере, в эпоху учеников. Так что оно вполне достоверно.
– Дэвид, я не был бы так уверен. Семьдесят лет после Иисуса – долгий срок. Нельзя быть уверенными, что ученики в это время были еще живы. Но есть и более серьезный вопрос: почему оно так непохоже на другие Евангелия? У Иоанна Иисус не рассказывает ни единой притчи, зато говорит о себе намного больше, чем у синоптиков. Кроме того, есть лишь одно чудо, общее для всех четырех Евангелий[65]. Похоже, что Иоанн рассказывает о своем Иисусе. Позднейшем Иисусе. Другом.
Синоптики, или Синоптические Евангелия – общее название Евангелий от Марка, Матфея и Луки.
– Откуда ты все это взял?
В тоне Дэвида – редкий случай – послышался намек на раздражение, и я ощутил торжество. В конце концов, я сражаюсь не за гордость свою, а за семью, за веру своих отцов.
– В новом интернет-поисковике. «Гугл» называется.
– Нет, я имею в виду, кого ты цитируешь? – с явным любопытством настаивал Дэвид. – Непохоже, чтобы это был какой-то мусульманский автор.
– Это христианский автор, которого цитировал на дебатах Шабир. Барт Эрман[66].
На лице Дэвида отразилось понимание.
– Барт Эрман – не христианин.
– Да ну? А мне казалось, что христианин! – Я улыбнулся, наслаждаясь своим торжеством. – Он ведь учился в семинарии.
– Да, но потом утратил веру.
– И могу понять, почему! – ответил я, наполовину в шутку. Но только наполовину.
– Ладно, так вернемся к божественности Иисуса. Выходит, в книге Макдауэлла ты не нашел ничего убедительного?
– Кроме ссылок на Евангелие от Иоанна, ничего. – Я не собирался так легко отпускать Иоанна с крючка!
– Хорошо, давай поступим так. Я перечитаю Иоанна, и дальше мы к нему вернемся. А пока дам тебе другую книгу, и ты скажешь мне, что о ней думаешь.
– Звучит неплохо, Дэвид, но лучше бы ей оказаться посолиднее «Плотника». По крайней мере – потолще!
– Ладно, сам напросился! – рассмеялся Дэвид.
Через пару дней я снова лежал на полу в библиотеке Аббы, взирая на толстый том с золотистой обложкой. Эта книга, озаглавленная «Новые свидетельства, требующие вердикта», тоже принадлежала Макдауэллу, однако относилась к совсем иной категории. Это был сборник из восьмисот страниц научных статей, написанных Макдауэллом за годы, в течение которых он изучал происхождение христианства.
Внушительный вид и толщина книги меня не испугали. Недавняя победа над Дэвидом в вопросе о Евангелии от Иоанна придала мне уверенности. Теперь я не сомневался, что Аллах на моей стороне, что аргументов против Него не существует, а божественность Иисуса – выдумка, привнесенная в христианское учение позднейшими христианами.
Если Иисус в самом деле называл себя Богом, такие его притязания должны содержаться в древнейшем Евангелии, а не только в самом позднем. Значит, притязания Иисуса на божественность необходимо обнаружить в Евангелии от Марка. Без колебаний я открыл книгу на главе о божественности Иисуса и начал чтение.
Макдауэлл как будто заранее прочел мои мысли: в качестве первого же доказательства он привел «свидетельства Иисуса о самом себе перед судом» в Евангелии от Марка. Когда первосвященник спросил Иисуса, он ли Христос, Сын Божий, Иисус отвечал перед синедрионом: «Истинно так; и увидите Сына Человеческого, сидящего по правую руку силы и грядущего на облаках небесных»[67].
Все здесь, кроме «истинно так», показалось мне очень туманным, и я не мог понять, почему Макдауэлл выбрал первым своим аргументом эту малопонятную фразу. Что, собственно, Иисус здесь имел в виду?
Впрочем, что бы он ни имел в виду, ясно было одно. Священники Синедриона сочли такое его заявление о самом себе богохульным и заслуживающим казни. Только одно заявление о себе могло заслуживать в их глазах такого сурового наказания: притязание на то, что ты Бог. Объявить себя Мессией было недостаточно[68]. Но что же именно сказал Иисус, и почему Синедрион решил, что он называет себя Богом?
