— Камень светиться, — спокойно сообщила ему, не видя смысла скрывать, а вот спросить надо было, — И что это значит?
— Красным? — уточнил уже о чём-то догадавшийся мужчина, продолжая всматриваться в украшение, которого не мог видеть.
— Да.
Я искренне рассчитывала на его ответ… и император меня не подвёл.
— На тебе заклинание спокойствия, — просто пояснил он и кривовато мне улыбнулся, вновь взглянув в глаза, — и сейчас я очень рад, что мой брат оказался таким догадливым.
«Заклинание спокойствия» — эхом пронеслось в моём сознании, да там и затерялось. Сейчас мне было на это немного наплевать. Если честно, то очень сильно наплевать.
И без того слабая улыбка мужчины померкла, оставив только серьёзность и вину, которую он целиком и полностью взял на себя. Как благородно. Мой благородный герой.
— В тебе магии не было, — не глядя на меня, произнёс он.
Ох, как мне не понравилось это прошедшее время! Уже зная ответ, я всё же спросила:
— Да.
Ну, что ж… Наверно, это хорошо. В конце концов, во всех книжках пишут о том, что попавшая в магический мир девушка получает в своё пользование магию. И я бы честно порадовалась, если бы не продолжало ломить всё тело и мне не было бы откровенно наплевать. Но вот один любопытный момент: Андор радостным совсем не выглядел, что наталкивало на определенного рода мысли.
— Это плохо? — прямо спросила у него, точно зная, что услышу честный ответ.
Услышала. С заминкой, явно продемонстрированным нежеланием отвечать, но всё же лорд сказал это.
— Очень.
=34=
— Всё интереснее и интереснее, — язвительно заметила я и попросила, — можно мне воды, пожалуйста?
Лорд Ракердон не ринулся исполнять мою просьбу, как я на то рассчитывала. Вместо этого он просто посмотрел куда-то в сторону, а затем к моей большой, мягкой, теплой и вообще очень удобной постельке прямо по воздуху подлетел серебряный поднос.
Поднялся стеклянный графин, пододвинулся к стеклянному же стакану и с весёлым журчанием отлил в него кристально-прозрачной воды. После этого графин встал на место, а стакан же, напротив, взмыл в воздух, но подлетел он не ко мне, а к Андору.
— Я сам, — непримиримо заявил он, приподнимая мою голову.
Спорить я не стала, безропотно позволила императору самолично напоить меня, а потом ещё и уложить обратно на подушки. Я себя такой беспомощной почувствовала, взгляд следуя за улетающим обратно подносом вместе со всем своим содержимым.
— В тебе есть магия, — прозвучало, как приговор, но император, тряхнув головой, оборвал сам себя и продолжил уже куда более жизнерадостно, — Моя магия теперь течёт по твоим венам.
От его широкой улыбки стало тошно. Скривившись, не сдержавшись, я практически взмолилась:
— Давайте откровенно и без показного веселья.
И император улыбаться перестал в тот же миг, став серьёзным, собранным и всё ещё несколько виноватым.
— Самым худшим для тебя вариантом было бы получить именно мою магию. Она плохо поддаётся контролю, на порядок сильнее любой другой и обладает зачатками собственного разума. Пока ты была без сознания, она… кое-что сделала.
Нехороший холодок, вернувшись, скользнул уже по животу, заставляя меня невольно содрогнуться.
— И что она сделала? — не ожидая ничего хорошего, всё же не могла не спросить я.
И Андор, прошептал что-то вроде «Спасибо, Дарак», взмахом руки создал прямо передо мной искрящееся и переливающееся зеркало. Миг, скользнувшая по нему рябь и я увидела себя.
Или не себя?
Умом я понимала, что в зеркале перед своим носом могу увидеть только лишь себя, но в то же время этот же самый ум отказывался верить в то, что это действительно была я.
Я изменилась. Как-то очень быстро, резко, кардинально, и теперь в отражении я с очень большим трудом узнавала себя.
Первым, на что я обратила внимание, были глаза. Мои чудесные миндалевидные глаза тёмно-карего цвета теперь не угадывались ни в чём. Они теперь были более округлыми, заметно увеличившимися в размере, с мягкими длинными абсолютно чёрными ресничками, но самое ужасное было не это. Радужка в них, также увеличившись в несколько раз, отчего для белков оставалось совсем мало места, переливалась от чёрного к насыщенно-золотистому. Причём буквально переливалась! Я это видела! А зрачки… они были кошачьими. В смысле, вертикальными. И по мере того, как я всё сильнее изумлялась, они всё сильнее сужались, став в итоге просто вертикальной тонкой полоской.
Мне хотелось закричать от ужаса, но это было ещё далеко не полным набором тех изменений, что случились со мной!
Кожа стала бледнее, тоньше, прозрачнее, отчего получила также нежно-розовый оттеной, едва различимое тусклое сияние и полную и безукоризненную ровность. Не было на ней больше родинок, к которым я так привыкла, не было ни единой неровности, даже мои детские маленькие шрамики разгладились.
Черты лица стали тоньше, грациознее как-то и делали моё лицо запоминающимся. Маленький носик, чуть припухшие губы, ставшие ярче и чётче, высокие скулы. Каким-то невообразимым образом я стала серьёзнее, взрослее, даже величественнее, что лично меня очень сильно испугало.
Но одного только взгляда на собственные волосы хватило, чтобы испуг мгновенно трансформировался в искренний ужас.
Мои волосы! Мои прекрасные, любимые, самые прекрасные волосы!.. Нет-нет, они всё ещё были при мне, вот только это больше не были мои волосы! Чьи-то чужие, заметно удлинившиеся, идеально ровные даже после сна, они стали на порядок темнее, но теперь были не просто чёрные, а медно-чёрные. В смысле, среди общей чёрной массы отчётливо проглядывался рыже-алый блеск.
Не веря собственным глазам, которые как бы и не мои теперь были, я зажмурилась и коснулась прядки. Удивительно мягкой, послушной, шелковистой, очень приятной на ощупь, но совершенно точно не моей прядки!
— Яра, — как-то обречённо позвал Андор.
Я не ответила, даже глаз не открыла, теперь уже двумя руками перебирая чужие волосы. Но уже в следующий миг резко глаза распахнула, едва ли взглянула на императора и слетела на пол.
Тело отозвалось неприятной тяжесть. Мир вокруг предательски зашатался, закружился, завертелся перед глазами, норовя меня вот-вот уронить… Не успел. То есть, ронять он меня начал, но Андор оказался быстрее. Мгновенно появившийся рядом со мной император легко и без каких-либо усилий подхватил меня на руки, крепко прижимая к своему горячему телу.
А мне сейчас так хотелось чего-нибудь прохладного!
— Отпустите, пожалуйста, — очень вежливо попросила я.
