— Уверен, что в подобном состоянии ты не могла поступить иначе.
— Нет, я должна была все утрясти сама. Это для меня очень важно.
— А я полагал, что для тебя важно стать агентом Пинкертона.
— Совершенно верно.
— До сих пор? — осведомился Шон.
— Это было целью моей жизни.
— В таком случае позволь помочь тебе.
— Нет.
— Не волнуйся. Никто не узнает, что я принимал участие в этом деле.
— В таком случае я никогда не буду уверена, что могу заниматься этой работой.
Шон одарил побледневшую Саманту таким проницательным взглядом, что мог, казалось, заглянуть в тайники ее души. Затем произнес:
— Что ж, похоже, мы все сказали друг другу. Добавить нечего. Видно, придется мне возвращаться туда, откуда приехал.
— Спасибо, Шон.
— Когда буду готов, тогда и поеду.
Саманта поморщилась.
— Задерживаться нет необходимости, Шон.
Шон, проигнорировав ее слова, расплылся в улыбке.
— Думаю, еще увидимся, Саманта.
— Но, Шон…
Шон повернулся и быстро вышел из комнаты. Оставшись в одиночестве, Саманта по некотором размышлении решила, что Шон, выслушав ее, принял какое-то решение и, не откладывая дело в долгий ящик, отправился его выполнять, не надеясь услышать от нее напоследок ничего ценного.
Чувство нависшей опасности надвигалось на нее по мере того, как затихал стук каблуков Шона. Уж слишком хорошо она знала этого человека, чьи слова никогда не расходились с делом.
— Ты не видела Саманту? — спросил Тоби, подходя в «Трейлз-Энде» к Хелен, Близился вечер, и Тоби стал нервничать.
— Не видела. Но уверена, что она будет здесь с минуты на минуту.
Хелен посмотрела на стоявшего рядом с ней парня. С некоторых пор Джим сделался одним из ее постоянных ухажеров, причем из разряда самых любимых и преданных. Они пришли к выводу, что между ними гораздо больше общего, нежели можно подумать. Оба получили в детстве очень строгое воспитание и начали самостоятельную жизнь в сравнительно раннем возрасте в силу независящих от них причин. Оба зарабатывали на жизнь как и чем могли, хотя нетрудно предположить, что выбор Хелен в этом смысле был более ограничен. А еще им часто снились одинаковые сны, каковой факт Хелен рассматривала как свидетельство родства душ.
Пока молодые люди узнавали друг друга и все больше сближались, Хелен часто думала, что обязана Саманте за те радости, которые ей дарил Джим. Будучи существом благодарным, она знала, что никогда не забудет об этом и при необходимости поможет, если понадобится. Придя к такому выводу, Хелен пристальнее следила за происходившими с Самантой изменениями, казавшимися ей тревожными. Так, по ее мнению, в рабочее время улыбки на лице Саманты становились все более фальшивыми, а реплики и реакции на слова и поступки посетителей слишком резкими.
А еще ее снедало чувство вины. Она помнила, какое выражение появилось на лице у Саманты, когда они в последний вечер все вместе возвращались в гостиницу и та встретилась с Мэттом, поджидавшим ее неподалеку от «Трейлз-Энда». Хелен думала, что тогда она была просто обязана что-нибудь сделать — например, напомнить Саманте, что Мэтт обручен. Однако настойчивость Мэгги лишила ее такой возможности.
— Мне необходимо с тобой поговорить.
— Что-нибудь случилось, Тоби? — спросила Хелен.
— Ничего такого, чего нельзя было бы исправить.
Тоби улыбнулся — как раз в тот момент, когда двери распахнулись и Саманта вошла в салун. Устремляясь к ней, Тоби тем не менее не забыл повернуться к собеседнице, вежливо приподнять перед ней шляпу и сказать:
— Прошу извинить за доставленное беспокойство, Хелен.
Хелен обратила внимание на взволнованное лицо Тоби, после чего повернулась к Джиму и произнесла:
— Похоже, случилось что-то нехорошее, Джим. И мне кажется, это связано с Самантой.
Джим застенчиво улыбнулся ей.
— Насколько я знаю Саманту, ей не составляет труда оценить ситуацию и принять правильное решение. Между прочим, это она предложила мне пересесть за твой столик и присмотреться к тебе, за что я ей весьма благодарен.
Сердце Хелен забилось с удвоенной силой. Ничего более приятного Джим ей еще не говорил.
— Спасибо, Джим, — прошептала она, после чего повернулась в сторону бара, где между Тоби и Самантой шел напряженный разговор. — И все-таки я беспокоюсь за Саманту.
— Помнится, ты говорила, что Саманта в состоянии о себе позаботиться. Но если честно, я тоже за нее тревожусь.
Потом они словно по команде замолчали и начали со все возрастающим волнением следить за обменом мнениями между Тоби и Самантой.
— Ну и что ты теперь собираешься делать?
Саманта бросила взгляд на Тоби. Судя по выражению его лица, он был чем-то взволнован. Саманта только что вошла в «Трейлз-Энд» после разговора с Шоном.
— Я думаю об этом деле день и ночь, — начал Тоби, — и решил, что мне просто необходимо поведать Мэтту кое- какие сведения о его брате.
— Зачем?
— А затем, чтобы он сделал то, что хотел его отец.
— А именно?
— Не знаю. Надеюсь, Мэтт поймет.
Саманта посмотрела на Тоби и сразу поняла, что он чем-то очень озабочен. Она не думала, что в Уинстоне, могут бушевать такие страсти, когда ехала сюда. После смерти отца она жила на те деньги, что он ей оставил, в пансионе при закрытой школе, куда ее пристроил Шон. Он регулярно навещал ее до тех пор, пока ей не исполнилось восемнадцать, когда она вышла из школы с дипломом в кармане и заветной мечтой в душе.
Приехав в Уинстон с придуманным ею «гениальным» планом, она никак не ожидала, что Мэтт окажется «ее Мэттом», в которого она влюбится. Она искренне верила, что ее женская привлекательность, холодный аналитический ум и врожденная независимость, не говоря уже о полученных от отца знаниях, обеспечат ей скорый и полный успех в затеянном расследовании. Она и помыслить не могла, что ее мечта стать агентом Пинкертона может вступить в противоречие с чувствами, которые она стала испытывать к Мэтту со дня их первой встречи, сделавшими ее совершенно беззащитной перед этим человеком.
Не знала она и того, что у Мэтта есть брат-близнец, чье рождение не было зафиксировано ни в каких документах и с которым Мэтт никогда не встречался, пока Такер сам не появился в его владениях.
Зато сейчас Саманта знала, как сильно она сама зависит от расследования, проводившегося пару месяцев назад агентством Пинкертона, работавшим до нее над этим делом, поскольку сотрудники агентства допустили тогда ошибку, полностью исключив возможность неверной идентификации любого типа.
Саманта вспомнила о собственной беспомощности, охватывавшей ее всякий раз, когда она видела Мэтта. Именно поэтому она отправила телеграмму Шону, ей действительно нужна была помощь. Но теперь, оказавшись перед лицом надвигающейся опасности в виде подозрений Шона и появления на сцене событий якобы умершего брата-близнеца Мэтта, чья тайна была раскрыта и стала достоянием Тоби, она почувствовала себя в ловушке.
