Неделя с 1 по 7 февраля 2016 года
– Он выходил!
Какое же счастливое лицо было у мадам Лучиани, открывшей дверь клиническому психологу Сент-Иву.
– В «Лидер Прайс» или в булочную?
– Думаю, куда-то еще. Он ушел около восьми вечера и вернулся в полночь. Я стала уже волноваться. Жан-Жак выходил в среду и в субботу. – Мадам Лучиани перешла на шепот. – Как вы думаете, может, у него появилась подружка? Не знаю, известно ли вам, но в интернете есть сайты знакомств.
Лучезарно улыбнувшись мадам Лучиани, Спаситель постарался поскорее улизнуть, прекрасно понимая, какая за этим последует просьба.
– Не могли бы вы у него спросить…
– Мадам Лучиани, я не имею права пересказывать то, что мне говорит пациент.
– Да, да, действительно, – покорно вздохнула она, – это же бихи… нет, вихи… какая-то терапия.
– Именно, – согласился Спаситель и постучался в дверь комнаты Ж-Ж.
Из-за двери послышался – да, вполне можно сказать – мужской голос:
– Войдите!
Ж-Ж сидел перед компьютером и зачищал террористов. На расстоянии вытянутой руки от него стояла кружка с чаем. На первый взгляд ничего не изменилось.
– О черт! – воскликнул Ж-Ж и отложил джойстик. – Он крутанул кресло и оказался лицом к лицу со Спасителем. – Сегодня что, понедельник? Терапия?
– Как тренировка? – ответил вопросом на вопрос Спаситель, показав на упаковку воды «Кристалин», загородившую проход.
– Двумя руками еле-еле…
Спаситель одобрительно кивнул. Самоирония – основа самозащиты.
– Догадались, куда я ходил на этой неделе?
Спаситель уселся на край кровати.
– В «Лидер Прайс»?
– Зачем притворяться, будто вы не в курсе?
Они изучающе смотрели друг на друга. Перемены все-таки были. Ж-Ж захотелось поговорить, потому что впервые за два года в его жизни что-то произошло.
– «Пробка» называется ваше философское кафе.
Поговорить ему хотелось, но он потерял навык.
– Много было народу? – пришел ему на помощь Спаситель.
– Сначала нет, я сел в уголок с бутылкой колы. Напомнило школьные времена, когда я ходил в кафе с приятелями. Мне нравилось. – Ветераны так вспоминают о том, что было до войны. – Потом нарисовался ведущий. Как мне сказали, в прошлом препод философии. У него очень странное имя, только я его забыл.
– Хлодвиг.
– Да, точно, Хлодвиг, – засмеялся Ж-Ж.
– Он начал дискуссию?
– Он прочитал текст, типа, нет смысла думать о смерти, потому что нельзя думать о том, чего никто не испытал, так как мертвый ничего не может рассказать живым. Вывод: беспредметное думание – потеря времени. Тут все начали прикалываться, потому что уже полгода по два раза в неделю рассуждали о смерти.
Ж-Ж не сказал, что первые же слова Хлодвига так его захватили, что он не заметил, как народ заполнил кафе. К девяти часам там уже было человек тридцать.
– Вы участвовали в разговоре?
– Нет. Но в субботу кое-что записывал. – Ж-Ж показал на тетрадь выпускного класса, лежащую на кровати. – Один там сказал, что геймеры – как раз те, кто старается не думать о том, что мы смертны. Он сказал… – Ж-Ж потянулся за тетрадью и стал ее листать, ища цитату. – Вот. «Видеоигры – это замена философствования о человеческом уделе».
– А вы что об этом думаете?
– Глупости все это, – сказал Ж-Ж, передернув плечами. Он не стал размышлять о человеческом уделе, зато задумался о своей привычке к «Call of Duty». – И еще я думал о ваших словах насчет того, что мама бессмертна.
– И что же? Она бессмертна?
– Я веду себя так, как будто да… Но года через два-три я буду жить по-другому.
– С какой стати? Вас же все устраивает.
– Это не может длиться вечно.
– Неужели? И почему? – снова повторил Спаситель.
– Потому что моя мать может умереть, – раздраженно ответил Ж-Ж. – У-ме-реть, понятно?
– Лет через тридцать-сорок. Время еще есть.
– А если она выйдет и ее собьет машина?
– Ваш отец ее сменит.
