Зелёное обрамление ручья упиралось в сухие кустарники и редкую желтоватую поросль, покрывшую пространство до горизонта. Ни одно дерево не поднималось над мягкими холмами.
Высокий чернокожий охотник вышел на берег и осмотрелся. Тяжёлая голова на короткой шее, короткое туловище, длинные тонкие ноги. Чёрные волнистые волосы были спутаны, большая борода закрывала грудь, огромные надбровные дуги нависли над большими, чёрными как уголь, внимательными глазами. Широкий нос над полными губами втянул воздух, улавливая запах добычи. Сухие пальцы сжимали копьё и несколько дротиков.
Охотник осмотрелся. Примятая трава ясно указывала путь огромного животного. Обычно человек оставлял такие следы без внимания: слишком большого зверя не одолеть в одиночку. Когда добыча выше охотника, даже подходить к ней боязно. Разве что иногда удастся поймать детёныша, но и они предпочитают сидеть в маминой сумке или не отходят от родительницы далеко.
Но сегодня был другой случай. Острый взгляд прирождённого следопыта сразу отметил необычность поведения зверя. Он не пасся и не шёл к какой-то определённой цели, а бесцельно шатался по поляне, надолго застывая в одном месте, ложась и снова поднимаясь. При этом животное ничего не ело. Это было странно. Обычно огромные существа постоянно жуют, гигантской туше необходима трава, трава и ещё раз трава. Тут явно было что-то не так.
Охотник заинтересовался и пошёл по следу. За очередной куртиной ему открылась картина, сделавшая этот день самым удачным за целый год: на красновато-серой поляне, расцвеченной изумрудной травой, лежала бурая мохнатая туша размером с ветровой заслон. Горбатый чёрный нос навис над приоткрытой пастью с торчащими из неё тонкими жёлтыми зубами. Маленькие слезящиеся глазки были прикрыты. Толстые ноги с кривыми когтистыми пальцами безвольно протянулись по земле.
На первый взгляд было непонятно, жив ли ещё зверь, но в любом случае он не мог сопротивляться. О лучшем нельзя было и мечтать! Мяса теперь хватит надолго. Можно даже позвать соседей и родственников, устроить корробори, похвалиться и покрасоваться. Кстати, надо будет сделать на память украшение из зуба. Охотник улыбнулся, перехватил покрепче копьё и, всё ещё осторожничая, пошёл к своей удаче…
Улики
В своём вечном стремлении к неизведанному люди преодолевали горизонт за горизонтом. Лазурные воды Индийского океана оставались справа, а берега, то пустынные, то заросшие джунглями, – слева. Песчаный пляж впереди манил обилием выброшенной волнами еды, сзади громоздились зловонные раковинные кучи и недовольно покрикивали голодные родственники. Грандиозный марш прибрежных собирателей, растянувшийся на поколения, казался бесконечным. Но всё имеет завершение: берег прервался простёршимися на восток узкими пальцами полуостровов Сунды – огромной земли, поглощённой позднее поднявшимися водами океана, от которой ныне остались лишь вершины гор – бесчисленные острова Индонезии. Душные джунгли упёрлись в проливы, но движение людей было не остановить. На плотах или долблёнках, уверенные в успехе, темнокожие моряки отчаливали к видневшимся вдалеке вулканическим вершинам. С Калимантана на Сулавеси, оттуда на Сулу, Хальмахеру, Буру и Серам. Через слитые острова Яву и Бали к Ломбоку, Флоресу и Тимору, Бабару и Танимбару. Через остров Кей и дальше. От одного зеленеющего клочка суши к другому, ориентируясь на облака, стаи птиц и дымящиеся конусы вулканов.
Островной мир был впечатляющ, но беден. Птицы с фантастическим оперением гортанно кричали в высоких кронах, их крыльями и хвостами можно было украсить себя, но их мясом трудно было прокормиться. Яркие сочные фрукты манили взор и услаждали обоняние своим ароматом, но их водянистой мякотью нельзя было насытиться. Мука из саговой пальмы – плохой заменитель мяса антилоп и кабанов.
Новые проливы, новый рывок на восток. И вот перед взорами отважных мореплавателей предстали берега Сахула: Новая Гвинея, слившаяся с Австралией и Тасманией, доселе оставалась ничьей землёй. Нога человека не ступала на её пляжи, непуганые животные не знали страха перед копьями разумных. Где низменные, поросшие непролазными малярийными манграми, где гористые, вздымающиеся зелёными стенами, чьи вершины скрываются в вечном тумане, – берега Сахула приняли первых поселенцев.
