Прекращая сопротивление на западе, Гитлер намеревался создать благоприятную почву для соглашения с англо-американским руководством. Как говорил генерал Йодль начальнику штаба люфтваффе генералу Коллеру в личной беседе 23 апреля, «совсем безразлично, что при этом предпримут американцы на Эльбе. Может быть, удастся доказать этим, что мы хотим воевать только против Советов».
Ожесточенность боев на советско-германском фронте в эти последние дни войны не только не ослабевала, но и усиливалась.
Окруженные южнее Берлина войска противника, основу которых составляла 9-я армия под командованием генерала Т. Буссе, насчитывали до 200 тыс. человек, более 300 танков и штурмовых орудий, свыше 2 тыс. орудий и минометов. Взявшие в кольцо эту группировку войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов КА превосходили ее по личному составу почти в полтора и по артиллерии в четыре раза. Танков у той и другой стороны было поровну, ибо основные силы танковых войск обоих советских фронтов сражались за Берлин.
В очень сложном положении оказался 1-й Украинский фронт. Его войскам предстояло действовать одновременно на четырех направлениях: наступая на север, штурмовать Берлин; не допустить прорыва из окружения 9-й армии на запад; сорвать наступление 12-й армии на восток; отразить контрудар герлицкой группировки с юга. Штурм Берлина и разгром всей 9-й армии предстояло осуществлять в тесном взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом, войска которого, кроме того, обходя столицу с севера, выходили на Эльбу.
Сложность предстоящих задач, решаемых двумя фронтами, требовала четкого и оперативного взаимодействия. Между тем наступление войск на берлинском направлении по-прежнему координировал И.В. Сталин. Так как Верховный находился в Москве, его реакция на изменения обстановки не могла быть полностью своевременной. Командующие больше действовали самостоятельно.
Несмотря на отсутствие единого руководства уничтожением окруженного противника, распределение задач между фронтами было естественным и целесообразным. Командование 1-го Украинского фронта не только предвидело, но и вовремя вскрыло подготовку 9-й армии немцев к прорыву на запад. Конев уделил основное внимание организации обороны на участке, где генерал Буссе готовил удар. Такая задача была поставлена 3-й гвардейской армии, а также 28-й и 13-й армиям, которые выделили для обороны по одному стрелковому корпусу. Перейдя к обороне фронтом на восток, эти войска спешно оборудовали три оборонительные полосы общей глубиной до 20 км. Одновременно 3, 69, 33-я армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус 1-го Белорусского фронта получили задачу ударами с севера и востока расчленить и во взаимодействии с войсками 1-го Украинского фронта уничтожить немецкую группировку южнее Берлина. Против 12-й армии противника предстояло действовать 4-й гвардейской танковой и 13-й армиям, которые продолжали наступать в общем северо-западном направлении, находясь к исходу 25 апреля в 50 км западнее окруженных сил врага.
Для поддержки войск маршал И.С. Конев выделил шесть авиационных корпусов, что составляло три четверти всех сил 2-й воздушной армии. В полосе 1-го Белорусского фронта главные силы авиации поддерживали войска, которые штурмовали Берлин. В интересах армий, наносивших удары по 9-й армии противника, Г.К. Жуков выделил всего три штурмовые авиадивизии.
В ночь на 26 апреля германское командование, используя лесные массивы, скрытно сосредоточило на узком участке пять дивизий, но уже на рассвете воздушная разведка 1-го Украинского фронта вскрыла их. Командир 4-го бомбардировочного корпуса генерал П.П. Архангельский сразу же поднял в воздух 70 бомбардировщиков, которые нанесли удар. Противник был ослаблен, но все же перешел в наступление и атаковал еще не успевшие окопаться советские войска.
Удар пришелся как раз в стык двух дивизий 21-го стрелкового корпуса генерала А.А. Яманова. Немцы наступали колоннами. В голове двигались танки, которые буквально таранили боевые порядки наших оборонявшихся войск. Как показали взятые в плен, их гнала вперед не только угроза расстрела за невыполнение боевой задачи, но и страх перед ужасами сибирской каторги, усиленно раздуваемый нацистской пропагандой. Уже через три часа после начала атаки ударная группа противника прорвалась на глубину 10–15 км.
Прорванный фронт окружения удалось восстановить благодаря контрудару 25-го танкового корпуса, которым командовал генерал Е.И. Фоминых. В отражении попыток немцев вырваться из окружения большую роль сыграла 2-я воздушная армия генерала ВВС С.А. Красовского. Особенно напряженно работали экипажи самолетов 1-го и 2-го гвардейских штурмовых авиакорпусов. Группами по 8–10 штурмовиков они наносили непрерывные удары. Немецкие солдаты не выдерживали налетов и разбегались по горящему лесу.
Войска 1-го Белорусского фронта теснили 9-ю армию Буссе с севера. Утром 27 апреля навстречу им перешла в наступление 3-я гвардейская армия 1-го Украинского фронта под командованием генерала В.Н. Гордова.
Возраставшая угроза уничтожения, следовавшие один за другим грозные приказы Гитлера гнали окруженную группировку немцев на запад, навстречу 12-й армии. В свою очередь, генерал-фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль, на которых фюрер возложил организацию встречного наступления, требовали от обеих армий самых решительных действий.
9-ю армию генерала Буссе и попавшие в окружение дивизии 4-й танковой армии советские войска сжимали со всех сторон. В довершение к этому они подвергались сильным ударам авиации. Задыхаясь в дыму лесных пожаров, немцы отчаянно стремились вырваться из этого ада. Ночь на 27 апреля Буссе использовал для подготовки нового прорыва, а с утра предпринял очередную атаку. Наиболее результативным для оставшихся в окружении германских войск оказался день 29 апреля: они сумели на узком шестикилометровом участке прорваться на 25 км. Контрудары советских войск при поддержке авиации заставили противника остановить дальнейшее продвижение. Прорвавшиеся части были окружены в трех изолированных друг от друга районах. До соединения с 12-й армией оставалось менее 30 км.
12-я армия генерала В. Венка перешла в наступление 25 апреля. Ее ударную группировку составляли дивизии вермахта «Фердинанд фон Шилль», «Ульрих фон Хуттен», «Шарнхорст», а также соединения немецкой пехоты, сформированные из членов имперской службы трудовой повинности (РАД): 2-я дивизия «Фридрих Людвиг Ян» и 3-я «Теодор Кернер». Эту группировку поддерживало около 65 танков и САУ самых разных конструкций: StuG III, Pz.IV/70(А), Jagdpanzer 38 и даже около 10 новейших 88-мм САУ Waffentrager. 5-й механизированный и 102-й стрелковый корпуса генералов И.П. Ермакова и И.М. Пузикова отразили удар. Уже через день активность противника резко снизилась. По категорическому требованию Кейтеля и Йодля Венк ввел в сражение свои последние резервы и вновь предпринял попытку прорваться к 9-й армии. 2-я воздушная армия генерала С.А. Красовского нанесла удар такой силы, что от дальнейшего наступления Венку пришлось отказаться. На следующий день Кейтель признал, что попытка деблокировать Берлин окончательно провалилась, о чем вынужден был доложить Гитлеру.
Тем не менее 20 тыс. немецких солдат и офицеров упорно пробивались из окружения для соединения с армией Венка. В ночь на 1 мая они вышли в тыл 5-го гвардейского механизированного корпуса, который оборонялся против 12-й армии. Между выходящими из окружения и армией Венка оставалось всего 3–4 км. Корпус генерала И.П. Ермакова занял круговую оборону. На помощь ему командующий 4-й гвардейской танковой армией бросил свои последние резервы. Разгорелись ожесточенные бои. Стремясь не допустить соединения противника, советские войска напрягали все силы. Даже раненые не покидали боевые порядки. В рядах танкистов генерала Д.Д. Лелюшенко таких было более 2 тысяч. Решающую роль сыграли штурмовики Ил-2 1-го гвардейского авиакорпуса генерала В.Г. Рязанова. Совместными усилиями танкистов и летчиков противник был разбит.
