Использовать весь набор осадной техники пришлось также в 37 году до н.э., когда Ирод Великий в союзе с одним из командиров Антония Ц. Сосиус попытался отбить Иерусалим у отступника Антигона. Как и при осаде города Помпеем в 63 году до н.э., были построены насыпи для продвижения осадных башен и стенобитных машин к мощным городским фортификациям, а укрепления на храмовой платформе были взяты приступом с помощью лестниц.
Антоний, подойдя к столице парфян Прааспе в 36 г. до н.э., видимо, планировал похожую по типу операцию, но его обоз отстал, и триста возов с осадной техникой стали легкой добычей парфян. Хотя Антоний и возвел осадные насыпи, видимо, надеясь использовать их для пехотного штурма, как это сделал Цезарь при Аварике, но вскоре был вынужден спасаться позорным бегством, во время которого потерял около двадцати тысяч легионеров.
Конечно, сложные земляные работы и осадная техника того времени поражают воображение, но римские армии все еще не потеряли интереса к простой лобовой атаке. Например, в 43 г. до н.э. П. Корнелий Долабелла (которому суждено было умереть через несколько месяцев в Лаодикее) взял город Смирну классическим приступом под покровом ночи. Когда командующий силами осажденных Ц. Требоний приказал взявшим его в плен солдатам отвести его к Долабелле, те ответили, что их начальник хочет видеть только голову Требония (Аппиан «Гражд.» 3.26).
В 35 г. до н.э. Октавиан попытался взять штурмом Метул, город в нынешней Хорватии, построив насыпи у стен и перебросив четыре моста на стены. Когда три из них обрушились под весом яростно дерущихся солдат, воины отказались использовать четвертый, пока сам Октавиан не взошел на него. И хотя и этот мост тоже рухнул, горожане были достаточно напуганы и сдались.
«Правила» осады?
Некоторые ученые утверждают, что римляне были связаны законом, предписывающим щадить добровольно сдавшийся город, но это не соответствует действительности. Понято, что авторы вроде Саллюстия и Аппиана ожидают от благородного военачальника проявления некоторой доли милосердия, но действия Мария в Капсе в 107 году до н.э. показывают, что может возобладать и другой подход. Еще один пример — когда римляне вмешались, чтобы уладить вопросы престолонаследия в Иудее в 57 г. до н.э., крепости Александрион, Гиркания и Махерон сдались, но их укрепления были разобраны — без сомнения, для того чтобы восставшие не могли их использовать в дальнейшем. Чаще же судьба города зависела просто от настроения командира, как было с разграблением Суллой Эклана в 88 году до н.э. Судьба Пренеста сложилась гораздо хуже: Сулла, безусловно, пощадил римских граждан из числа горожан, но все остальные, особенно ненавистные самниты, были убиты, а город разграблен.
Еще один современный миф говорит о стенобитном таране как о символическом начинателе осады. Много раз утверждалось, что если уже началось сокрушение стен тараном, то нет пути назад или что сдача становилась невозможной, как только таран коснулся стены. Это мнение легко опровергает пример осады Октавианом Метула. Атака, последовавшая вслед за пробиванием стены, не принесла успеха, потому что жители возвели новую стену позади пролома. Тогда римляне попытались перекинуть мост со старой стены на новую, и хотя попытка была неудачной, она встревожила горожан. Они решились на капитуляцию, которую Октавиан был счастлив принять. (Уже потом жители Метула нарушили условия мира и были перебиты.)
Идея о применении тарана как о точке, откуда нет пути назад, происходит от неправильно понятого ультиматума, направленного Цезарем племени адуатуков. Он ясно говорит, что примет их сдачу только в том случае, если они избавят его от труда привозить свой таран. И дело здесь совершенно не в подчинении якобы существовавшему закону. Цезарь поясняет, что делает это «просто по своему обыкновению (т.е. из милосердия), а не потому, что адуатуки этого заслуживают» (Цезарь «Галл, война» 2.32). Ученые также указывают на призыв Цицерона выказывать милосердие не только к тем, кто был завоеван, но и к тем, кто сдался, чтобы избежать завоевания, «независимо от того, сколько раз таран бил в их стены» (Цицерон 1.35). Но это всего лишь риторическая фигура, которая не может служить доказательством, что существовало такое правило — никогда не миловать тех, кто сдался уже после применения тарана.
Осадное искусство во времена принципата
Когда мы обращаемся к принципату — периоду римской истории, включающему правление императоров до 284 года н.э., мы очень немногие из осад знаем в подробностях. Хотя Октавиан, известный
с 27 года до н.э. как император Август, продолжал прибегать к тактике ограждения, например, при горной твердыне Монс-Медуллий, основное значение опять придавалось приступу. В 9 году н.э., ведя боевые действия в Далмации (территория нынешних Хорватии, Боснии и Югославии), армии Германика и будущего императора Тиберия штурмовали ряд крепостей. При Сплонуме известен любопытный случай, когда кавалерист напугал защитников, обрушив часть парапета ударом камня; а при Ретинуме горожане дождались, пока римляне ворвутся внутрь, после чего подожгли город и успешно скрылись.
В следующем поколении Гней Домиций Корбулон, удачливый военачальник Нерона (настолько удачливый, что император приказал его убить), был известен своим изречением «главное средство победы над врагом — лопата» (Фронтин 4.7.2). Кто-то может подумать, что имелся в виду подкоп крепостных стен, но скорее эта фраза говорит о том, как важно обеспечить безопасность осаждающей армии, каждый вечер тщательно окапывая лагерь. При этом свойственный Корбулону динамичный стиль ведения осады отличался как раз яростными атаками, как, например, мы это видим при Боланде в 58 году н.э. Устроив обстрел с дальнего расстояния силами катапульт, пращников и метателей камней, он послал один отряд подкопать укрепления под защитой щитов, сложенных в «черепаху», пока другие приставляли лестницы к стенам. «Атака была столь энергичной, — пишет историк Тацит, — что за треть дня стены были очищены от защитников, баррикады у ворот разобраны, укрепления взяты с помощью лестниц, а все взрослые убиты» (Тацит «Анналы» 13.39). Когда после этого армия Корбулона подошла к Артаксате, горожане тут же сдались, чтобы спасти свои жизни, хотя это не помешало римлянам громить их город.
Осада Тиберием Андетрия в 9 г. н.э. Когда будущего императора Тиберия послали в Далмацию подавить восстание, он обложил Бато, предводителя восставших, в горной крепости. Тиберий распорядился начать прямой штурм, а сам наблюдал с возвышения. В таких обстоятельствах осажденные, как правило, скатывали с вершины холма на врагов различные тяжести. Но когда отряд римлян скрытно провел обходной маневр и ударил на осажденных с фланга, крепость была взята.
